Казалось бы, предшествующий период английской истории, а именно, успешное правление королевы Елизаветы I, должен был настроить просвещенную даму на иной лад. Но все успехи елизаветинского времени были связаны для нее с деятельностью «елизаветинцев» – государственных мужей, окружавших королеву. Страшным злом представлялось ей вмешательство королевы Генриетты Марии в дела политики и религии, поскольку поддержка королевы усиливала позицию католиков и сторонников неограниченной власти Короны. В данном случае позиция миссис Хатчинсон основана на конъюнктурном подходе: раз вмешательство супруги короля приносит вред «Божьему делу», значит женское влияние на политику вообще опасно.
Сама Люси Хатчинсон старалась находиться в тени, очень редко проявляла активность. Так, она упоминает о своем участии в обсуждении вопроса о крещении взрослых, пропагандируемом анабаптистами. Но это была ее стихия, сфера мысли, рассуждений.
Один случай, связанный с темой «леди и война», напоминает эпизод из авантюрного кино. В 1642 году Джон отправился навестить соседей, чтобы определиться, можно ли рассчитывать на их поддержку в защите того, что супруги Хатчинсон называли Делом. Миссис Хатчинсон находилась в Оуторпе, у нее гостил брат мужа. Внезапно в доме появились роялисты. В ходе разговора офицер с некоторой издевкой посочувствовал хозяйке дома, что муж оставил ее одну в такое сложное время. Задетая этим, Люси сказала, указав на своего гостя, что вот ее муж. Потом пришлось разбираться и доказывать, выручать ни в чем не повинного Джорджа Хатчинсона из-под ареста с помощью родственников-роялистов.
Еще один эпизод участия Люси в делах мужа относится к последним страницам их любовной истории. Следует отметить, что с установлением протектората (военной диктатуры) О. Кромвеля, Д. Хатчинсон, сохранивший верность республиканским идеалам, отошел от политической жизни. После Реставрации начались преследования тех, кто противостоял в предшествующие годы победителям-роялистам. В отношении Д. Хатчинсона было проявлено снисхождение: его исключили из состава палаты и лишили права занимать какие-либо должности. Жизнь и имущество за ним были сохранены.
Правда, всё это было ненадежно, и Люси решила действовать. Она хлопотала в Лондоне через своего брата Аллана Эпсли (между сестрой и братом на протяжении всех передряг времени сохранилась привязанность), обращалась к лорду Кларендону Но если Эпсли пытался помочь, то Кларендон занял непримиримую позицию. Леди Люси написала спикеру палаты покаянное письмо от имени мужа, очень жалостливое, очень наивное. Джон был разгневан, но ничего изменить уже не мог. Единственное, в чем он не мог отступить и остался тверд, – это отказ свидетельствовать против своих единомышленников. Этим он отличался, например, от Д. Монка, которого Л. Хатчинсон назвала «помойным корытом».
Завершилось всё тем, что в 1663 году Д. Хатчинсона обвинили в участии в заговоре и заключили в тюрьму: сначала