Лита слышала об этом Крюгере раньше. Слушала на ободранной кассете его песни с какого-то квартирника. Кассету дал ей Кремп, рассказав заодно байку, как какое-то время назад у этого Феди – на самом деле его звали Федя, Лите показалось это ужасно смешным – был роман с дочкой партийной начальницы. Дочка партийной дамы сбежала к нему из дома, бросила учебу в институте и стала носить фенечки. Начальница подняла всех на уши – в результате Фредди чуть тогда не посадили. Как-то чудом ему удалось скрыться и отсидеться, пока все не утихло. Кстати, с этой дочкой он расстался через два месяца – и не из-за могущественной мамы, а просто потому, что он так захотел.
Но Лите все это было не очень интересно. Песни – вот что ее поразило. Ни на что не похожие песни. И играли с этим Федей Крюгером потрясающие музыканты. Лита готова была биться головой об стенку – как ей нравилось то, что они делают. И вот она встретила их на Мангупе. Там была безумная тусовка, и поначалу она боялась к ним подойти. Но выпито было немало, и Лита что-то пела… Оказалось, Крюгер это слышал. Потому что потом так получилось, что они курили вместе, и Лита потихоньку присматривалась к нему, а он вдруг сказал – она специально вокруг посмотрела, кому это он говорит, оказалось, что ей: «Вы как из Америки шестидесятых. Я на русском языке такого никогда не слышал».
И Лита оказалась в безвоздушном пространстве – так с ней случалось, иногда совершенно не вовремя, и из этого состояния было только два выхода – впасть в ступор или все-таки что-нибудь сделать через себя. И тогда, чудом избежав ступора и глядя в прекрасное крымское небо, она спросила: «Но вам же не нужна солистка?» На что он вдруг ответил: «Как знать».
Больше Лита с ним не разговаривала. На следующий день Кремп сказал, что у него есть московский телефон и адрес Крюгера, и тот их приглашал.
Там, в Крыму, все было какое-то нереальное. Какое-то «наступление яблочных дней».
И вот сегодня они должны были встретиться с этим Фредди у него дома, в Москве. Адрес и телефон, написанный им самим на какой-то бумажке в линеечку, лежал у Литы в ксивнике – она забрала этот листочек у Кремпа, потому что он бы обязательно его потерял. Они договорились без пятнадцати шесть пересечься на Гоголях и вместе поехать. Сейчас было уже полседьмого. Кремпа не было.
Лита с гитарой в холщовом чехле наперевес походила кругами вокруг памятника Гоголю, потом постояла, разглядывая что-то на лице у Николая Васильевича, и быстро пошла к метро. Она решила, что поедет к Крюгеру одна.
Меньше чем через год после ухода отца мама устроилась на хорошее место, завела себе каких-то элитных знакомых – дефицитные лекарства нужны были всем.
Для Литы же с четырнадцати лет жизнь стала невыносимой. Особенно новая школа, в которой она должна была хорошо учиться. Она не вписалась в класс, с первого же дня влипнув в конфликт с его лидером, девочкой по имени Алиса. Этим она заслужила себе независимость и одиночество. Друзей у нее здесь не было.
Этот седьмой