В середине 1980-х годов мне несколько раз довелось побывать в Оптиной пустыни. В главном соборе мирно располагался комбайн, служивший наглядным пособием студентам сельского ПТУ или техникума. В знаменитом скиту находился небольшой поселок. Постепенно мемориальные строения скита передавались Козельскому районному краеведческому музею. В домике Достоевского музейные работники создали чудесную мемориальную экспозицию, в соборе скита – историко-литературную. Теперь в скит, по слухам, пускают дважды в год.
О монахе Болотове тогда вроде бы ничто не напоминало, но ведь известно, что он много работал для монастыря. При внимательном осмотре поселка оказалось, что болотовские творения вполне сохранились – что значит умелое владение живописной техникой. Они располагались на фасаде бывшего надвратного храма скита при Святых воротах, под открытым небом, омываемые дождем и засыпаемые снегом. Болотовские росписи и тогда, спустя почти столетие после написания, не потеряли своих ярких красок.
Сестра Дмитрия Михайловича – Софья Михайловна (1845–1888?) – стала первой настоятельницей Шамордина монастыря, дочерней, так сказать, обители Оптиной пустыни, где принимали постриг женщины, но чаще девицы. Пост свой она заняла после двух браков, с Языковым и Астафьевым; согласилась уйти от мира не без душевной трагедии… Среди местных монахинь подвизалась и единственная, горячо любимая сестра графа Льва Николаевича Толстого Мария Николаевна, по мужу тоже графиня Толстая. Она много лет приезжала в Шамордино, прежде чем принять здесь постриг. Граф не единожды навещал в Шамордине сестру, хотя к ее постригу относился неодобрительно. Кстати, к началу XX столетия и в бывшей усадьбе Болотовых Дворянинове возник небольшой женский монастырь, так что стоило ли так опрометчиво покидать родовые земли, или уж не до родовой истории было бедным дворянам?
В Шамордине Толстой был знаком не только с игуменьей Болотовой, к которой он, похоже, оставался совершенно равнодушен как к очередной церковной бюрократке, будущей возможной начальнице любимой сестры, а вовсе не деятельнице духовного просвещения. Зато к Андрею Тимофеевичу Болотову Толстой относился с искренним восхищением, называя его «Записки» «драгоценнейшим писанием», а уж и в мемуарах, и в силе слова великий писатель толк явно знал.
К тексту книги Е. Н. Щепкиной необходимо дать небольшое пояснение историко-топонимического характера. Автор несколько раз употребляет слово «украйна». Этим термином, причем именно со строчной, а не заглавной буквы, определялись в русской исторической науке конца XIX столетия окраинные, а если сказать точнее – пограничные земли Московской Руси. Слово «украйна» встречается и в более ранних