Понимаешь, жизнь состоит из взлетов и падений. Возможно, сейчас ты падаешь, но скоро тебя ждет взлет, ну, а сейчас ты свободна. Свободна от своих мыслей, от своих мировоззрений, идущих из детства, от своей морали и принципов. Поистине завораживающие моменты. Видела ломанную, что показывает сердцебиение, когда человек в коме? Это и есть наша жизнь. И пока сердце бьется, ты будешь и взлетать, и падать, снова и снова. Наслаждайся этими моментами, потому что когда-нибудь они кончатся. – Анна посмотрела на Савелия – лицо ее было заплакано, она крепко обняла его.
Рональд посмотрел на них, будто вымаливающим взглядом, и дедушка подозвал его к себе жестом. Мальчик тут же прильнул к ним, и они так просидели еще несколько минут. Рон почувствовал ту теплоту, что окутывала его в тот день. Он никогда ее не испытывал ранее. Да, впрочем, как и потом.
– Мне нужно кое-что сказать вам, – заговорил вдруг Савелий. – Я уезжаю.
– Далеко? – спросила Анна.
– Надолго? – почти одновременно спросил Рон.
– Далеко и надолго, – покачал головой дедушка. – Наверное, мы больше не увидимся с вами.
– Как же так? – затрепетала вдруг Аня. – Но ты же сказал, что будешь рядом… я не вынесу упреки отца.
– Что я только что сказал? – строгим голосом отвечал Савелий. – Взлеты и падения. Вас ждет великое будущее. Обоих. И вы справитесь со всем. Я знаю это.
– И ты даже не будешь навещать нас? – спросил Рон.
– Вряд ли это получится, юнга. Но помни, что бы ни случилось…
– …шторм кончится.
Савелий улыбнулся, еще раз прижал внуков к себе и вышел на кухню к Саре. Анна с Рональдом тут же прижались ушами к двери.
– Все готово? – спросил он маму.
– Готово, – ответила она. Голос ее дрожал, что удивило ее детей. – Куда ты направишься?
– Сергиев Дом…
– Что? – мама забыла про шепот. – Но не так же рано, Савелий! Ты еще в своем уме, ты можешь жить один.
– Я не могу, Сара, – тоскливо ответил дедушка, – я устал от этого. Михаил гробит мою жизнь, моих внуков.
– Ты не можешь бросить нас.
– Я сделал свое дело, моя программа выполнена. Твои дети будут счастливы, Сара.
– Но… – мама разрыдалась.
Сердце Рона упало в пятки. Он никогда не видел маму слабой, никогда не видел ее слез или грусти: она всегда была самой сильной, кого он знал. И тут этот сильный человек плачет.
Дверь в квартиру захлопнулась.
Рональд сидел на кресле рядом со столом, на котором лежали бутылки и закуски отца и рыдал. В горле его пересохло, он закрыл рот, чтобы не было слышно его крика, который так и рвался наружу. Успокоившись, он забрал фото и вышел из квартиры. На лестничной площадке по пути ему попались двое сотрудников полиции.
Придя домой, Рон, полностью обессиленный и потерянный, уселся за стол на кухне, не раздевшись.