– На каком это она? – озадачился Энке.
– Вроде тибетское наречие, сейчас, погоди.
Лекс поднапрягся и выдал длинную фразу, всю состоявшую из сплошных завываний.
Тётка открыла глаза. Они оказались раскосыми и чёрными, как агат. Вообще, лицо дама имела плосковатое и треугольное. Абсолютно нездешнее.
– Шайтан, – выговорили тёмные губы приговор, непонятно кому из них. Ну, с джинном – ясно, хотя и Лекс сейчас мало походил на ангела.
– Возьми мою жизнь! – вдруг завопила тётка. – Выпей мою кровь, только не трогай его. Он болен. Он умирает. Дай ему отойти с миром. Хочешь я стану твоей рабыней? Я буду приносить тебе тёплую добычу. Я стану охотится на людей, если ты прикажешь, только не трогай его.
– Кого – его, бабуля?
Энке подвинул субтильную женщину, так, чтобы голова не заваливалась. Лекс плеснул в лицо водой.
– Раджапуру.
Натирали мокрые сандалии. Лоскут тоги на каждом шагу прилипал к икрам. Ноги путались в рванине. Лекс спотыкался, отлеплял ткань и делал следующий шаг.
Так продолжалось второй час. Тётка по имени Эхайя понаставила тут ловушек. Время от времени она командовала: влево, вправо. Лекс переводил. Энке делал соответствующие повороты. Тётка почти каждый раз заходилась воплями и трепыхалась. Оказывалось – не туда.
– Либо она путает, либо ты неверно переводишь! – взревел, наконец, многотерпеливый джинн. – Вы, оба, хватит умничать! Скажи ей, пусть пальцем показывает.
Лекс поднатужился и перевёл. Тётка, кстати, передвигалась посредством Энке. Тот засомневался, не удерёт ли ловкая охотница, пусти её своим ходом. Зато дама по дороге рассказала кое-что интересное. Лекс старался синхронно переводить. Но Энке, кажется, и сам начал вспоминать язык. Всё же он очень давно жил.
– Давай ещё раз, – попросил джинн на относительно ровном участке тропы. – Кто она и откуда?
– Не поверишь. С той стороны Гималаев. Проживала она в горном селении, вернее, невдалеке. Пробавлялась знахарством. Дочку прижила убогонькую.
– То есть?
– Девочка вышла глухонемая. Но она, – тут я не понял, – тётка говорит, якобы она видит чужими глазами. Что бы это могло значить?
– А я знаю!– Мысли читает…
– Уважаемая! – обратился Лекс к тётке. – Твоя дочь знает, что в голове у других людей?
– Нет! Она слышит, как растёт трава, о чём звери говорят у водопоя, как птица вьёт гнездо… она слышит, как поднимается зло и как творится добро.
– Поразительно глубокий философский подход для представительницы столь примитивной культуры…
– Ты лучше спроси у тётки, далеко ещё, – приземлил разговор Энке.
Лекс выдал длинное завывание. Эхайя коротко провыла в ответ.
– Нет.
– Как они сюда-то попали? – не унимался джинн.
– Всё их селение до последнего дома накрыла лавина. Дочка с мамашей проживали на отшибе в пещерке. Выглянули