В любой другой сезон.
Гипюра хладного шитьем,
Связавших окоём.
Большие облака
Похожи на тюрбан,
Напяленный горой
И в дождь, и в ураган.
И сосны, чьим корням
Подобен рук захват,
Взрывают водостоки,
Выстроившись в ряд.
И бриллианты вод,
Что под травой бегут,
Вращают камней водопад,
Бормочут Имя тут.
Но, прежде всех вещей,
Люблю в душе скалы
Малюсенький цветок
Найти внутри горы.
Роза
Я знаю все оттенки розы:
Пурпурной, красной, цвета киновари и карминной
Я знаю тон румяный бабочкиных крыльев
Все краски, что являет робость розы
В Гренаде, в крае, где течет Енил,
Я на Муласене парчой, фольгой белил
Увидел снег, красневший под лучами,
Которые звезда закатная, как поцелуй, открыла пред очами.
И видел я зарю, что отражением пурпурным
К Венере вознеслась, откинув плат лазурный,
И удивлялся в рощах свежему румянца холодку
А роза, что растет в жемчужном крае,
Воспетая в коротком мадригале,
Чей аромат вкушали вы прилежно,
Полна оттенков свежих, самых нежных.
Юной итальянке
Февраль дрожит белым морозом и снегом;
Дождь бьется об углы крыш, словно о край ковчега;
И ты говоришь: «Господь, небесная рать,
Когда же смогу я лесных фиалок собрать?»
Плачет наше небо, и весна во Франции
Прохладна, как зима, сажусь рядом с камином;
Париж в грязи в лучшее время, когда Флоренция торопливо
Проверяет сокровища под эмалью газонов стыдливо.
Вижу! Чернеющие деревья с контурами их тог;
Твоя душа обманута своим нежным пылом:
Лазурны лишь фиалки глаз твоих милых,
И весну смешит твоих щёк цветок!
На трех пейзажистов
(Салон 1839 года)
Для нас везение – тот критики прораб,
Который с орденом на шее, как античный раб,
Без передышки и без срока,
В банальной круговерти рока
Бездумно крутит мельницу журнала,
Живя потерянным в пустыне из металла;
Он люстры вместо солнца ценит свет,
Великий пейзажист, восторженный поэт;
Богатую листву, лазоревое небо
Прорвет луч ночи, наводнивший душу негой,
Так создается на картине красоты алмаз,
Хотим живописать его, но он пока далек от нас,
Хотя журналы есть, и красоты намек – всё то,
Чем человек в серьезной книге Бога пренебрег,
Вода и небо, воздух, и деревья, и пространство,
Лугов велюровых и звезд апрельских царства,
Все серебром сверкающие блёстки золотые,
О дети без наследства, да, увы! И, без картин пустые,
Мы позабудем нашу мать Природу,
Мы приглушим трезвона суетливого