– Выходит, библейская картина мира настоящая? – не поверила я. – Демоны, ангелы, ведьмы? Все правда?
Лицо Кафриэля стало задумчивым, он потер подбородок и положил ладони на стол.
– Видишь ли, – начал ангел, поворачиваясь ко мне. – Ты права и неправа одновременно. Изначально все назывался иначе, но люди меняются, уходят эпохи и восприятие становится иным. То, что было понятно финикийцу во втором веке, покажется бредом тому, кто жил всего пятьсот лет до них.
– Неандертальцам что ли? – решила уточнить я.
Ангел махнул рукой.
– Нет, – сказал он. – Не бери в голову. У вас официальной признана другая история, хоть она, совершенно отличается от реальности. С другой стороны, реальность тоже понятие условное. Но об этом как-нибудь в другой раз. Знать тебе следует пока одно. Многое из того, что люди привыкли считать легендами и сказками, существует на самом деле.
– Например? – поинтересовалась я.
Кафриэль провел ладонью по волосам.
– Ну, как тебе сказать, – произнес он. – Например, подземники людей считают выдумкой. Эдакой сказкой для детей про существ, которые смогли приспособиться к дневному свету и живут на поверхности.
Я даже рот раскрыла.
– Подземники? Гномы что ли?
Ангел покачал головой и ответил:
– Нет. Гномы вообще в другой, гм… В другой параллели. А эти… они… В общем… Они подземники.
– Ерунда какая-то, – бросила я.
Асмодей оживленно посмотрел на меня, глаза сверкнули, из волос снова показались небольшие рога. Он положил ладонь на столешницу и пробарабанил пальцами.
– Напомни потом сводить тебя к русалкам, – сообщил он.
Я хотела спросить, неужели и это правда, но белобрысый не дал раскрыть рта.
– Не забивай ей голову лишним, – наставительно произнес он. – Запомни, Варвара, главное для тебя сейчас пройти инициацию, выбрать сторону. И, разумеется, не столкнуться с инквизиторами. Но об этом должны позаботиться мы.
Такая таинственность начала раздражать, а страх стал медленно сменяться негодованием. В голове оформилась мысль о том, что эти двое ворвались в мою жизнь, перевернули все с ног на голову.
Я нервно сглотнула и схватила стакан с соком, который пить не хочется, но другого нет. Потом спросила:
– Кто такие эти инквизиторы? Каркуратор о них тоже предупреждал, но объяснить не потрудился. И что значит, «выбирать сторону»? Почему я должна выбирать?
Когда отхлебнула, глотку ободрало, словно наждачкой, а язык скрутился в рулон. Апельсиновый сок оказался кислее незрелого лайма.
Я зажмурилась. Несколько секунд судорожно глотала, стараясь быстрей протолкнуть кислятину, но вкус все не хочет уходить. Когда уже готова была протереть язык подолом платья, неожиданно полегчало, а в голове прояснилось.
Открыв глаза, обнаружила, что оба смотрят на меня с сочувствием.
Я проговорила сдавленно:
– Вообще-то кислое люблю. Но это настоящий «вырви