– Ёлки-палки! – переполошилась мать и мигом рванула на кухню.
Я воспользовалась удачным моментом и по стене скользнула за дверь.
– Стой, Лита, я с тобой ещё не закончила!
Я провернула защёлку и, обхватив голову руками, завалилась на так и несобранную утром постель. Можно было выдохнуть.
«Теперь пускай ярится. Глядишь, перебесится до завтра».
Послышался грохот посуды и тяжёлые шаги матери.
– Сейчас же выходи, паршивка!
– Милена, оставь девочку в покое. Что тут у вас произошло?
– Не вмешивайся, Герман! Кто-то же должен в этой семье детьми заниматься.
– По-твоему, я ничего не делаю?
– Только не надо рассказывать о том, как тяжело ты работаешь на своей проклятой станции! Другие тоже работают…
«Бедняга, достанется же ему теперь! Закрыл амбразуру собственным телом – героический поступок. Пять баллов!»
Я перевернулась на живот, подняла с пола глянцевый журнал и принялась листать, не особо вдаваясь в суть, скорее, просто для успокоения.
«Всё равно как-то нехорошо с отцом получилось…»
Тем более, что последнее время они ссорились едва ли не каждый день. Это началось с полгода назад, когда мать принялась продавать эту свою косметику. Небось, нашла там кого-то на стороне, какого-нибудь менеджера среднего звена… Об этом не хотелось даже думать. Омерзительно было представлять, как чужие волосатые руки лапают твою мать, как её губы касаются чьих-то ещё. А потом ими же она целует меня! Я передёрнула плечами и свернулась калачиком на постели.
Упрямое чувство вины не уходило.
«Да причём тут я! Они всё равно бы поссорились – не сейчас, так к вечеру…»
На кухне в дело пошла посуда.
«С такими темпами скоро будем есть из пластиковых тарелок».
Я тяжело вздохнула.
«Надеюсь, они не забудут встретить Кати из школы…»
***
– Слушай, вчера Брюс налакался так, что… – ребята без умолку трещали о всяких безделицах. Забавно, темы их бесед можно было без труда перечесть на пальцах одной руки, однако каждый день привносил что-то новенькое в копилку бессмысленных бесконечных полилогов. Собственно, поэтому я и не прочь была послушать их, невольно восхищаясь пороком словоблудия, хотя сама говорила редко и неохотно.
– Курить будешь, Лита?
– Нет, – от ядовитого кисло-горького привкуса никотина уже першило в горле. Лучше бы попить кто-нибудь предложил. Впрочем, перемена близилась с неумолимостью асфальтоукладчика, и потому невольное самоистязание бездельем на школьной площадке возможно было без опасений прервать походом в уборную. Леденящая до боли в зубах вода из-под крана – именно то, чего я желала сейчас превыше всего.
«Кроме мира во всём мире, конечно», – добавила я с сарказмом и улыбнулась собственным мыслям.
Ребята приняли гримасу на свой счёт и застрекотали с удвоенным энтузиазмом.