Но вдруг посреди мерцающей фантазии уродливым серым пятном, тяжелым камнем возник Старый гуманитарный корпус. И вокруг ничего еще не осознающей Лизы всё стало тускнеть, рассыпаться и исчезать. От мечты не осталось ни искорки, ни единой блстки. Сундук тянулся влево и вправо бесконечной серой громадиной и безжалостно вытеснял из воображения все прочие, красочные, картинки.
Филологический факультет распахнул свои старческие объятия и скрипящие шатающиеся двери перед новыми девочками-студентками. Кое-что понимающие в жизни доброжелательные взрослые говорили, что это – везение, повторяли в один голос, будто заколдованные, два слова: «фундаментальное образование», еще рассуждали, мягко улыбаясь, что является профессией, а что нет. Они, не иначе, думали, что Лизы, чьи мечты лопнули мыльными пузырями, наткнувшись на что-то колючее, станут их слушать. Лизы же только плакали, в перерывах от всхлипываний до глубины души поражаясь невообразимому уродству Старого гуманитарного корпуса, и не слышали ничего.
Когда же рыдания постепенно стихли, в сознании каждой из них зазвучала, наконец, фраза, услышанная за несколько дней до того, но будто непонятая. «Не хватило баллов», звенело в ушах и плыло бесцветными буквами по воздуху, «не хватило трех баллов», «не хватило пяти баллов», «не хватило одного балла». Фраза всплывала и по ночам, прерывая сон, и не смолкала в течение дня, и особенно сильно, оглушающе звенела в голове в тот момент, когда в приемную комиссию филологического факультета относился оригинал аттестата – как будто от груди отрывалось сердце и добровольно отдавалось в заложники чудищу на следующие четыре года. От звона фразы темнело в глазах в те моменты, когда родственники и знакомые, сияя улыбками, поздравляли восторженно, будто с победой на Олимпийских играх. «Не хватило одного балла», зудело в ухе, когда кассир в магазине одежды произносил: «С Вас одна тысяча пятьсот рублей», складывая и помещая в пакет сияющую белизной блузку, покупаемую на первое сентября. И лишь одна мысль заставляла фразу затихнуть – мысль о возможном переводе с факультета на факультет. Мерещилось чудесное, едва, но всё же возможное, спасение посреди бури.
В тумане этой новой мечты проходило для Лизы первое полугодие в Университете. Старый гуманитарный корпус казался чем-то вроде тюрьмы или лечебницы для душевнобольных – в которой, разумеется, лишь сильнее калечат. Осень в тот год сменила всё своё золото на серость и мглу удивительно быстро, так что в один день температура воздуха резко упала и затяжные дожди окутали город. Листья летели