Громовый раскат ударил им в уши, и Лайонхарт, взглянув наверх, сразу же понял, что пришел конец. В свое время ему доводилось слышать даже более мощные удары грома – и все же ускользать, оставаясь целым и невредимым; но сейчас пути к спасению не было. Пик горы подтаял, и огромные валуны с грохотом неслись вниз по склону. Плакальщики разразились гимном, и какое-то мгновение казалось, что их пение удерживает валуны в воздухе. Земля разверзалась под ногами.
Молодая женщина видела, как участники похорон один за другим падали в расселину, словно их, одного за другим, поражало невыносимое горе. Она видела, как они слабо подергивались, а затем земля и обломки скал погребли их под собой. Темнота в этот вечер наступила внезапно, и они улеглись, прислушиваясь к тишине, опять воцарившейся после удара грома. Холодный в тени вершины, воздух вокруг белого отеля был по-прежнему теплым, и они оставили окно открытым. Озеро выпило солнечный свет одним глотком, а луна на место солнца не заступила. Всем хотелось пить, и молодой человек позвонил горничной. Маленькая японка вздрогнула, увидав три головы на одной подушке, а они посмеивались над ее недоумением. Она принесла литровую бутылку вина и три бокала.
Крепкое вино снова их оживило. Опыт, который они проделали, для каждого был внове, и они радостно его обсуждали. Мадам Коттен была счастлива видеть, что привязанность молодых любовников друг к другу не ослабела: они целовались и игриво пощипывались.
Мало того что их любовь не ослабла, этот опыт ее укрепил; по крайней мере, так считала молодая женщина. Щедрость всегда вознаграждает дающего, и их доброта к одинокой, понесшей тяжелую утрату женщине сблизила их еще больше. Так что она была счастлива. И ее любовник тоже был счастлив: ему было так уютно лежать между ними – аппетитному куску мяса между двумя ломтиками свежего хлеба. Он выпил, прикурил турецкую сигарету и вручил ее мадам Коттен; прикурил сам, затянулся, с наслаждением выдохнул дым, после чего повернулся, чтобы нежно поцеловать свою любовницу.
Мадам Коттен завидовала их крепким молодым телам, памятуя о том, что ей тридцать девять и ее лучшая пора давно миновала. А церковные колокола, звучавшие так, словно звонили в комнате наверху, сделали ее еще печальнее. Возможно, лучшее, на что она может надеяться в дальнейшем, – это несколько быстротечных приключений вроде сегодняшнего, но по большей части ее ждет одиночество. Она взяла бутылку, чтобы налить себе еще один бокал, но вино перестало литься, когда бокал был полон лишь наполовину.
– И это все, что здесь есть? – спросила она извиняющимся тоном.
– Это все, о чем мы знаем, – задумчиво сказала молодая женщина. – Это все, в чем мы можем быть уверены. По-настоящему уверены.
Поскольку