Никто не движется. Нужно сказать, что мы не очень довольны нашими человеческими сообществами. Только Люсьену Дюпре удалось добиться развития его человеческого стада. Ему одному есть что терять. Даже у моих людей из леса есть хронические проблемы со здоровьем, которые мне не удается решить. Дезинтерия… Хоть они и жуют листья, обладающие болеутоляющими свойствами, это ничего не меняет. Думаю, у них в воде слишком много амеб.
Люсьен обращается к нам по очереди.
– А ты, Руссо, и ты, Сент-Экзюпери, и ты, Мельес, и ты, Эдит Пиаф, Симона Синьоре… Эдмонд Уэллс, и ты, Рауль, и ты, Мишель, и ты, Мата Хари, и ты, Гюстав Эйфель… вы оставите целый мир умирать?
Мы опускаем глаза. Никто не реагирует.
– Очень хорошо. Я понял.
Подавленный, Люсьен слезает со стола и идет к выходу.
– Останься! – бросает Мэрилин Монро.
– Мне больше не интересно быть богом-учеником, – говорит Люсьен, не оборачиваясь.
– Ты можешь помогать людям. Может быть, не этим, но другим, которых нам предложат позднее, – шепчет ему Сара Бернар, когда он проходит рядом с ней.
– Чтобы потом их убить? Хорошее дело. У меня та же власть, что и у животновода, выращивающего свиней для бойни.
Люсьен отталкивает руки друзей, которые пытаются его задержать, и направляется к двери. Кронос не делает ни одного жеста, не произносит ни единого слова, чтобы ему помешать. Лишь после того, как бывший оптик выходит, он бормочет:
– Бедный парень. Он не отдает себе отчета в том, что потерял. На каждом курсе бывают слишком чувствительные души, которые не выносят потрясения. В конце концов, чем раньше они уйдут, тем лучше. Есть еще нежные души, которые хотят выйти из игры? Они могут заявить о себе сейчас.
Никакой реакции.
Кронос отворачивается от двери.
– Теперь наступает момент, который я люблю больше всего, – объявляет он.
Он втягивает воздух, шумно выдыхает, сосредоточивается, как будто готовится попробовать вкусное блюдо.
– Огонь!
Прудон стреляет первым. Огромный айсберг откалывается от южного полюса и тает в мгновение ока. Другие ученики следуют его примеру. После некоторого колебания я настраиваю свой крест, вскидываю его и целюсь. Мы сперва удивляемся, видя, что когда стреляем здесь, это бьет там. Затем, как будто в исступлении, мы обрушиваемся на льды. Я осознаю, что получаю некоторое удовольствие от разрушения, возможно, большее, чем от созидания. Мы испытываем чувство мощи. Мы – боги.
Таяние льдов привело к повышению уровня океана. Гигантские цунами обрушиваются на побережья, разрушают прибрежные деревни, затопляют земли, разбивают береговые утесы, поглощают долины, превращают вершины гор в острова, которые вскоре тоже скрываются под водой. Через несколько минут на всей планете не остается ни одного кусочка земли, который бы не был затоплен.
Когда Кронос приказывает: «Прекратить огонь!», там, где были семь обширных континентов, теперь только один черный глухой океан, по