– Я тоже могу пойти своей дорогой.
Анна недоверчиво улыбнулась.
– Уеду в Хевер и буду жить там, – начала я. – Не останусь при дворе. Если я больше не у дел, отправлюсь в Хевер. Этого у меня не отнять.
Дверь опочивальни открылась, я заметила, что оттуда вышли горничные, груженные простынями с кровати королевы.
– Второй раз за неделю приказывает поменять белье, – раздраженно проговорила одна.
Мы с Анной быстро переглянулись.
– А простыни запачканы? – тут же спросила Анна.
Горничная ответила дерзким взглядом:
– Королевские простыни! Вы что, хотите, чтобы я вам показала королевские простыни?
Длинные пальцы Анны скользнули в кошелечек и выудили серебряную монету. Пряча монету, служанка торжествующе улыбнулась:
– Вовсе и не запачканные!
Анна отступила назад, а я придержала дверь для обеих женщин.
– Спасибо, – сказала вторая, изумленная моей вежливостью по отношению к прислуге, а потом кивнула мне и тихо пробормотала: – Вся в поту, бедняжка.
– Что? – переспросила я, с трудом веря, что она сообщает мне информацию, за которую французский посол не пожалел бы королевского выкупа, а каждый придворный в стране страстно желает знать. – Ты говоришь, у королевы приступы ночного пота? Входит в возраст, да?
– Если еще не вошла, то уже недалеко, – ответила служанка. – Бедная госпожа.
Я обнаружила отца и брата в большом зале, они беседовали о чем-то, пока слуги вокруг них накрывали к обеду огромный, установленный на козлах стол. Отец поманил меня к себе.
– Отец. – Я опустилась в реверансе.
Он без особой нежности поцеловал меня в лоб и сказал:
– Дочь моя, ты хотела меня видеть?
На секунду меня пронзила холодная дрожь – вдруг он забыл мое имя.
– Королева не беременна, – начала я. – Сегодня у нее началось обыкновенное женское. В прошлые месяцы ничего не было – ясное дело, входит в возраст.
– Хвала Господу! – торжествующе воскликнул Джордж. – Я сам с собой поспорил на один золотой. Она уже сказала королю?
Я покачала головой:
– Дамские дела начались у нее сегодня утром, она еще короля не видела.
Отец кивнул:
– Значит, мы узнали раньше его. А кто еще знает?
– Горничные, которые меняют белье, и любой, кто им заплатит. Уолси, наверное. Может, этот француз, если подкупил всех служанок.
– Тогда следует поторопиться, если хотим оказаться первыми, кто принесет ему эту новость. Мне самому сказать?
– Нет, – покачал головой Джордж, – дело слишком интимное. Может, лучше Мария?
– Ей не стоит сообщать известия, которые его разочаруют, – возразил отец. – Лучше не она.
– Тогда остается Анна, – предложил брат. – Это должен быть кто-то из нашей семейки, напомнить ему о Марии.
– Да, у Анны получится, – согласился