Бабушкины сказки (сборник). Жорж Санд

здесь был славный, чистый, потому что в этом месте море, поднимавшееся ежедневно до подошвы дюны, смывало своими волнами всю грязь, которая падала с мергелевых холмов. Тысячи ручейков пресной воды струились с высоты и, разбегаясь по песку в разные стороны, тихо, беззвучно сливались с морем. Вода еще не достигала всей высоты прилива. Хромуша слышал плеск приближающихся волн, но перед ним не было еще ничего, кроме длинной беловатой песчаной полосы, по которой было разбросано множество черных глыб; они были различной величины и все более или менее округлены. Хромуша не боялся более, он смотрел на эти неподвижные массы с изумлением; они очень походили на стадо больших, спящих зверей; ему захотелось поближе рассмотреть их, он подошел к одной и дотронулся до нее. Это была скала, похожая на ту, у подошвы которой он опустился.

      Но отчего же эта скала была черная, тогда как там, выше, на берегу скалы белые? Он опять дотронулся до скалы, и ему попалось в руку что-то похожее на огромную кисть черного винограда. Он был голоден и поднес ее ко рту. То были твердые раковины, но у Хромуши были острые зубы; он прокусил раковину, затем открыл ее ножом, бывшим у него в кармане, и принялся есть заключенных в них животных, одно за другим; они были очень вкусны, и их было здесь множество. Все белые камни, скатившиеся сверху, были покрыты ими, оттого-то и казались черными.

      Наевшись досыта, он приободрился и стал рассудительнее. Он теперь уже не верил, что у него были крылья и что он летал в облаках, а подумал, что просто скатился с холма на берег.

      Тогда он влез на одну из высоких черных скал и стал осматривать окрестность. Он опять увидел бледные длинные полосы света, похожие на молнии, которые видел прежде. Они сверкали будто по самой земле. Что бы это такое было? Хромуша вспомнил, как дядя его говорил, что вода в море ночью блестит, как белый огонь, и догадался, наконец, что перед ним море. Волны были совсем уже близко, они приближались к скалам, но так медленно, с таким однообразным, мерным шумом, что ребенок не видел, как они подвигались, и преспокойно остался на скале. Он смотрел, как они плескались вокруг, то подступали к скалам, то отскакивали назад, набегали на берег и разливались по нему с глухим рокотом, не лишенным своеобразной гармонии и навевающим сон на мало-мальски утомленного человека.

      Было около десяти часов, а Хромуша обыкновенно ложился спать гораздо раньше. Конечно, скала, покрытая раковинами, была не слишком удобной постелью, но когда человек очень устал, то может заснуть, где ни попало. Несколько минут мальчик смотрел отяжелевшими глазами на тонкую серебристую пелену, тихо расстилавшуюся по песку, волны отхлынут, а пелена еще стелется, они унесут ее с собой, нахлынут снова, и пелена разольется еще дальше. Ничто не может быть ужаснее медленного, но коварного морского прилива.

      Хромуша очень хорошо видел, что песчаная полоса становится все меньше да меньше и что мелкие волны играют уже у подошвы скалы, на которой он лежал.

      Но ему так нравилась их белая пена, что они не внушали