– Пойдемте, – сказала она, подвязывая свой капюшон от плаща, – довольно поэзии на нынешний день. Солнце садится, время не ждет, а мы приехали сюда не за тем, чтобы пить за здоровье всех обитателей Олимпа.
– Вы знаете, что место это опасно, – сказала леди Гэрриет, обращаясь к своему мужу, – если пойдет дождь, тропинки сделаются скользкими и опасность удвоится. Пойдем, или оставайтесь здесь один, если хотите.
– Пожалуй, я остаюсь, – сказал он с видом смешного отчаяния. – Идите смотреть, как льется вода; для меня польется вино!
Это было решительное восстание.
– Так прощайте, – ответила леди Гэрриет презрительно, взяв под руку свою племянницу.
– Вальрег, выпейте за мое здоровье, я этого хочу! – крикнул милорд, удерживая меня за руку.
– А я не хочу, – отвечал я. – Бордо после кофе было бы для меня настоящей микстурой. К тому же я не понимаю, как можно оставлять без кавалеров в опасном месте дам, с которыми мы приехали.
– Вы верно говорите, – сказал лорд, оставляя свою рюмку. – Тарталья, поди сюда. Выпей это вино и выпей все, что осталось в коляске, я тебе это приказываю, и если ты не будешь мертвецки пьян, когда мы возвратимся, ты никогда не получишь от меня ни одного баеко.
Такая странная фантазия у человека, который всегда казался мне рассудительным, возбудила во мне подозрение. Я видел, что Тарталья также обратил внимание на замедлившуюся походку лорда. В его поступи было столько расслабленности, что, глядя на его ноги, нельзя было не опасаться за голову.
– Не беспокойтесь, – сказал мне догадливый и полезный Тарталья, – я ручаюсь вам за него!
И, не забывая вступить во владение подаренным ему вином, он подал знак хозяину гостиницы Сивиллы, чтобы его убрали, а сам пошел по пятам лорда Б…, не подавая и виду, что он за ним наблюдает. Хозяин понял, что Тарталья не выпьет, а сбудет ему это вино, и с проницательностью, присущей итальянцам этого класса, отдал своей прислуге соответствующие приказания.
Успокоенный насчет моего приятеля, я поспешил вперед к дамам, которые в сопровождении проводника начали уже спускаться по тропинке. Медора, по своему обыкновению, шла впереди, подняв голову с видом презрения к опасности. Она цеплялась за каждый куст и рвала свое платье, не принимая ни малейшей предосторожности, чтобы этого не случилось. Она всегда и везде ходит как владычица мира, которой все должно повиноваться, и если бы ей вздумалось пройти сквозь каменную стену, я уверен, что она удивилась бы, почему стена не раздалась, чтобы пропустить ее.
Эти ухватки королевы Маб тревожили меня не менее неверной походки не совсем трезвого лорда Б…, но я долгом счел подать руку не ей, а тетке.
– Нет, – сказала леди Гэрриет, – я осмотрительна, к тому же со мной проводник. Подайте руку Медоре, она слишком отважна.
Я ускорил шаги и заметил, признаюсь