– Меня зовут Эдик… Чтобы не говорила, что мы ещё не знакомы.
И впился в мои губы жадным поцелуем. Через несколько секунд отпустил меня.
– Не ласкай себя… Не убивай желание раньше времени… И не испытывай моё терпение… Его почти не осталось… Я не хочу брать тебя силой.
– Я… просто поправляла…
– …ничего не хочу знать! Давай накрывать на стол. Неси сразу всё, чтобы не бегать десять раз.
Я взяла пару мисок с салатами и понесла в гостиную. Эдуард раздвинул модули дивана, «оторвав» ножку буквы «П». Камин снова горел, было жарко, а при входе в комнату появилась наряженная ёлка. Искусственная, но будто настоящая. Всего то и было на ней украшений, что гирлянда с разноцветными лампочками-шарами, стеклянные бордовые и золотые шары и завязанные на ветках банты. Очень красиво получилось. Стильно.
– Так принято наряжать ёлки в Европе.
Эдик появился, неся жаркое, нарезанное на куски и щедро усыпанное мелко накрошенной зеленью.
– Красиво.
Я вернулась на кухню за остальными блюдами. Хозяин сервировал столик бокалами, тарелками и салфетками, потом принёс коньяк, вино, нарезанный лимон, вазочки с фруктами и шоколадными конфетами. Наконец, стол был накрыт.
– Ничего, что я по-домашнему? Не люблю майки.
Эдик долил в мой бокал вино, плеснув себе коньяк. Шампанское ждало боя курантов в ведёрке со льдом.
– Я тоже… больше раздета, чем одета.
Я слегка оттянула лямку майки. Хозяин владений слегка ухмыльнулся. Бросив в бокал несколько кубиков льда, он откинулся на спинку мягкого дивана, по-хозяйски развалившись и широко, чисто по-мужски, расставив босые ноги. Он похлопал по дивану рядом с собой, и я присела рядом, стараясь держать комфортное расстояние.
– Ну что, Арика, давай прогоним старый год вместе с твоими слезами и неприятностями.
– Давайте.
Мы легонько стукнули бокалы. Эдик положил на моё блюдце всего понемногу, не обидев и себя, и принялся с аппетитом кушать. Я взяла тарелку в руки, подвернула под себя ноги и, как воспитанная леди, ела вилочкой, стараясь поймать горошину. Эдик, посмотрев на это шоу, выдернул вилку и сунул мне в руку ложку.
– Ешь, а не клюй. Терпеть не могу пьяных баб. А ты сегодня только пьёшь, и ещё ничего не ела.
Нет, каков нахал! Эдик, услышав утробное рычание голодного желудка, захохотал, роняя изо рта кусочек мяса. Поймав его в ладошку, он глянул на меня.
– Извини… Я обычно не веду себя по-свински… Само получилось.
Он вытер рот салфеткой и, скомкав, ловко швырнул в огонь.
– Ничего страшного. Мне не было неприятно.
Я не врала. Видел бы он моего бывшего. Бррр! Я ела, набирая полную ложку. Плевать я хотела на воспитание. Эдик уже размазал все границы. Куда уж больше. Вылизав кусочком хлеба тарелку, я поставила её на столик и погладила свой животик. Хозяин, запихнув в рот последний кусок мяса, пробурчал:
– Как