У Рэны неестественно округлились глаза, она попыталась что-то сказать, но только по-рыбьи открывала рот, не произнося ни звука. Мать понимала, что решение, приятое сыном – слишком большая жертва, принимать которую она не должна. Рэна разнервничалась, руки не слушались, жили какой-то своей, отдельной жизнью, и еще невыносимо заныло слева. Она попыталась возразить, но сын продолжил все тем же, строгим голосом:
– У нас с тобой одна группа крови. Мы близкие родственники. Ближе некуда. Ведь так? —мать непроизвольно кивнула, получилось испуганно. И вообще, она чувствовала себя маленькой девочкой перед своим вмиг ставшим каким-то чужим и слишком взрослым сыном.
– Вот и хорошо. Раз близкие – моя почка тебе подойдет. И приживется лучше. Чем чья-либо.
Хоть Максим и хорохорился, но прилипшие ко лбу волосы говорили о многом. Страх, который никуда не делся после информации, полученной из медицинской карты матери, прочно обосновался в душе, уступив, однако, дорогу любви и благородству. И перебороть этот страх у Максима не хватало сил. Но он сумел совладать с собой и уже мягко добавил, глядя на всхлипывающую мать:
– Да не реви, дурная. Ничего сверхъестественного я и не делаю. Это мой долг. Понимаешь?
Рэна мотала головой: «Нет, нет и еще раз нет. Не понимаю. Такого не может быть. Он же ненавидит меня. Нет, нет. Это не со мной происходит…»
– А, ну и не понимай, – Максим махнул рукой и поспешил из комнаты, чтобы самому не разреветься, потому что предательский комок в горле поднимался все выше и выше.
– Я пошел смотреть телек. Там футбол,—буркнул он в дверях и неожиданно для самого себя послал ошеломленной известием Рэне воздушный поцелуй.
– Я хочу, чтобы ты понянчила своих внуков.
Эквивалент счастья
– Пап, ты ведь от своих слов не откажешься? Нет? – Димка пытливо заглядывал отцу в глаза, а тот стыдливо отводил их в сторону, прикрываясь «Советским спортом». – Я, правда, могу любое желание загадать? В самом деле? Любое-любое?
«Угораздило же меня ляпнуть… Сейчас точно – начнет собаку просить. Ну, кто, кто меня за язык-то тянул. «Семен Семеныч!» Эх…» – Егор стоически молчал в надежде, что сыну надоест игра в безответные вопросы, и он перекинется на мать, но Димка был сегодня прилипчивее банного листа. Пришлось отложить газету и включиться в разговор:
–Да, любое. В принципе, мы с мамой готовы к любым… неожиданностям.
– Уррааааааа! – Димка победно сделал боксерский хук в воздух и, продолжая возбужденно горланить, начал носиться по комнате. – У меня будет собака! Самая настоящая собака! Мой друг! Я буду гулять с ним, и кормить его стану, и ухаживать за ним. И он будет самый красивый, и самый умный, и самый лучший на свете. Правда, пап?
«А куда мы денемся? – Егор утвердительно кивнул головой. – Знал бы ты, сколько пришлось уламывать мать…»
На Димкины вопли из кабинета прибежала встревоженная супруга, а со стороны кухни появилась испуганная домработница Наташа.
Егор подмигнул жене, кивнул Наташе и веско, как он