Хан до боли зажмурился, каркающие звуки разносились на всю округу, но зверь, за много верст от лощины меж трех холмов, отказывался исполнять задуманное. Хан открыл глаза, что есть сил, стукнул кулаком по колену. От злости хотелось рвать и метать, но Едигер нечеловеческими усилиями сдержался. Он вновь закрыл глаза и повторил два раза древние слова.
Яшка, забившись в угол за спиной протопопа, немного расправил плечи и заложил руки за спину. Купец знал, что сейчас должно случиться убийство. Он лишь не понимал, почему до сих пор не произошло.
За дверьми раздался приглушенный разговор. Не успел царь сообразить, в чем дело, как двери открылись, пропуская Анастасию. Этим утром царица выглядела неимоверно хорошо. Длинные, черные волосы заплетены в две косы и повязаны косынкой (так она делала, когда сидела с бабами в собственной мастерской), платье надела ничем не примечательное и тем самым нравилась царю еще больше. В руках держала пелен.
– Государь, – сказала Анастасия с порога. – Я узнала, что ты не почиваешь, и пришла тебя порадовать!
Она тряхнула руками, разворачивая пелен. В этот момент стражники закрыли двери.
Когда царица развернула полотно перед лицом, то невольно взглянула вбок, где перепуганная стуком двери и резкими движениями застыла снежная кошка.
– Господи! – Анастасия уронила пелен, прикрыла рот руками.
Она сделала шаг назад, но, вспомнив о пелене, нагнулась подобрать…
Зверь почувствовал страх.
Одного прыжка хватило ирвизу, чтоб достигнуть Анастасии. Царица успела прикрыться пеленом, потому зверь не прокусил яремную вену, а лишь разорвал когтями платье, оцарапал бедра, да цапнул за плечо.
– Стража! – первым опомнился Иван Васильевич.
Стражники находились в возбужденном состоянии – не каждый день царю привозили невиданного зверя. Они как раз спорили, есть ли такой на Руси, когда услышали крик царя. Но стоило первому из них открыть двери, как в ногах у них проскочило огромное бело-серое животное. Спустя мгновение оно скрылось.
– Зосима сюда! – закричал Иван так, что его не только вся Москва могла услышать, но и хан Едигер.
Царь подбежал к Анастасии и упал на колени. Она находилась в сознании. В глазах больше испуга, нежели боли. Иван и сам видел, что раны незначительные. Из царапин кровь чуть-чуть выступила, а из укуса немного сочилась.
Доктор Линзей, служивший при дворе царя всея Руси, возвращался с коробком, наполненным отварами трав, от приболевшего боярина. В одном из коридоров, неподалеку от палат царя, встретил Аграфену – подмастерью царицы. Крик «Зосима сюда!» застал Линзея в тот момент, когда он раскрыл рот для очередной шутки, которые так любила Аграфена.
Линзею прозвище «Зосим» казалось настолько обидным, что в те редкие моменты, когда он позволял себе «принять на грудь»,