«Необыкновенную!» – мысленно поправил Дин. – «Какое же сияющее у нее лицо, когда она улыбается! А когда не улыбается, то оно просто красивое и свежее, как зимний рассвет. А кожа какая чистая! Бьюсь об заклад, у нее даже родинок нет на теле. Терпеть не могу, когда у девушки много родинок! У меня их куча, везде есть, весь крапленый, кроме лица, шеи и ягодиц. Может, потому и не люблю их у других».
Вконец запутавшись с решением дробей, Дин отложил тетрадь, понадеявшись, что Йети его завтра не заметит. Он может, конечно, специально проверить знания новичка и его добросовестность, относительно письменного домашнего задания, но в этом случае Дин заявит, что забыл тетрадь. Первый раз прокатит, он же новичок. По остальным урокам вроде бы ничего серьезного не задали.
«Ну и пошли они все!» – подумал Дин. – «Послезавтра мы с папой пригоним джип! Какие тут могут быть уроки при такой новости! Я и спать-то сегодня не смогу».
Светлые мысли юноши вдруг пересеклись с предостережениями о Коршунах. Эти подонки завтра потребуют мзду! Что делать, если известие о футбольной команде никак на них не повлияло? Он может обратиться к Вэйну, приукрасить, что ему хотят сломать ноги, мол, как он тогда будет играть? Что ж, это выход. Пусть уж лучше Дин прослывет сексотом, чем еще хоть раз получит «горячих» от этих падальщиков.
«Будь что будет!» – так он решил, включая любимый компьютер, но приятные фантазии о собственном автомобиле все равно не возвращались. Теперь их перебили воспоминания о подозрительном незнакомце и его любительских шоу.
Известными путями Дин пробрался на сайт, но поглядев на часы, разочарованно развел руками.
– Все ж придется разобраться с этими гадкими заморочками, – сказал он со вздохом, покосившись на тетрадь по математике. – Не-на-ви-жу!
В упорных научных потугах время пролетело молниеносно. Сделав заключительный стяжок, словно хирург зашивающий рану, Дин сверился с ответом по учебнику, разочарованно понимая, что он не сходится, но плюнул и, закрыв его вместе с тетрадью, быстро переключился с физики на лирику, пододвинув клавиатуру.
В этот раз Птицелов предстал в чуть измененном обличии, одетый в темную толстовку. Голову прикрывал капюшон, а под ним все та же маска насекомого, таинственно глядящая ледяными стеклами. На столе винная бутылка, предусмотрительно развернутая этикеткой назад, и фужер в черных пальцах кожаной перчатки, до половины налитый. Свеча, в горделивом одиночестве, горела где-то слева от видеокамеры, красиво отражаясь в хрустале рубиновыми звездами.
Этот сказочный живительный напиток незнакомец пригубил, сдвинув маску, и встрепенулся немного, будто только что заметил объектив.
– Здравствуйте не спящие, – начал мужчина, подняв фужер чуть выше в знак приветствия. — Вы, наверное, сообразили, что дневник я записываю по ночам. Темнота избавляет от необходимого камуфляжа в интерьере, а значит, мешает визуальному опознанию комнаты и, соответственно, дома, где эта самая комната находится.
А у меня сегодня праздник. Расслабляюсь, лакомлюсь нектаром и отмечаю почин. Хотя надо признаться, что вчерашний мазок получился будражным, будто застигнули врасплох те самые руки на плечах. А виной тому несколько извращенцев, зависающих на сайте, чтобы потешить свое испорченное любопытство! Догадываетесь, о ком я говорю? Ночами нужно спать, а я репортажи веду, как журналюга угробищный, вот и заснул на рабочем месте. Ну да ладно, позволяю себе Вас простить, друзья мои, с надеждой на появление новых поклонников. Сейчас закончу вступление, посплю пару-тройку часов и на рассвете за дело! Лишь вечером, возможно, я смонтирую дневной сюжет и тогда уж занимайте места поудобнее, несите пиво, чипсы и ожидайте с полуночи. Эксклюзив того стоит, но зачем я это говорю? Ведь когда Вы увидите, видео будет цельным и законченным.
Птицелов пожал плечами, допил содержимое фужера и, перевернув его вверх дном, поставил на стол.
– В привычной постановке снифтер1 напоминает пиковую масть. Неспроста ли, а? Я сейчас опрокинул его и сделал масть червонную, похожую на сердце с воткнутым сверху кинжалом. Капли стекли на стол, будто кровь и получился знак любви.