– Клоун! – по-своему прокомментировала эпизод Роза. Поразительно лаконично.
Сзади раздался грохот – это Юна широко распахнула входную дверь.
– И все же я отвечу тебе, кусок дерьма! – орала она, пересекая улицу. – Бьярке было не за что просить у меня прощения, чтоб ты знал! – выплюнула она в Ассада, а затем обратилась к Карлу с Розой: – Мы замечательно жили без Кристиана. Откуда мне знать, почему Бьярке так написал? У него незаурядные мозги. – Женщина замолчала и переосмыслила сказанное. – Были незаурядные мозги, – исправилась она, губы ее задрожали, она схватила Розу за руку. – Наверное, вы в курсе истории об Альберте?
Роза кивнула. Юна удивилась и ослабила хватку.
– Ну ладно. Больше тут ничего и не добавишь. – Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Мой муж был одержим ею. С того самого дня, как обнаружил ее, он перестал принадлежать нашему миру и сделался строптивым, злобным и скользким типом. Я не испытывала к нему ничего, кроме отвращения. Ну что, вы наконец услышали то, за чем пришли? – Затем она обратилась лично к Ассаду: – А тебе могу сказать – хотя ты и уверен в обратном, но ты понятия не имеешь о моих мечтах, как и о том, как я боролась за их воплощение, ясно тебе?
В этот момент в ней что-то надломилось, будто она и сама не знала ответа на собственный вопрос. Будто, вот так стоя перед ними в сумерках на тротуаре, она переключила свою жизнь на более низкую передачу.
Именно теперь Карл впервые увидел ее такой, какой она была. Не просто шестидесятилетняя отвергнутая женщина – это была женщина, которая пропустила целый отрезок жизни, в то время как тело ее постепенно изнашивалось. В данный момент она, кажется, находилась в некоем промежуточном состоянии простоя, в котором Карл время от времени мечтал себя похоронить.
Юна ткнула в Ассада пальцем, с минуту постояла, собираясь с мыслями, и наконец вновь открыла рот:
– Я б желала по реке вдаль унестись на коньках, – почти что пропела она, – но снега здесь нет никогда, а есть лишь листва…
Казалось, женщина была готова продолжить мысль, но передумала. Выражение ее лица резко изменилось, когда наконец она вернулась в прежнюю колею, вспомнив о своей неприязни к смуглому кудрявому человеку, стоявшему перед ней.
– Так что заткнись на тему моих мечтаний, – отрезала она, уронив руку. – Ты еще решил выяснить, почему я не отправилась прямиком к сыну и не сообщила ему о смерти отца лично, вместо того чтобы позвонить по телефону. Ты и правда хочешь это знать?
Ассад кивнул.
– А знаешь что, вот именно поэтому я тебе ничего и не расскажу.
Затем она устремилась назад через улицу, бросив на каждого из собеседников взгляд, полный отвращения.
– И проваливайте, наконец! – раздалось на прощание. – В следующий раз я вам даже дверь не