Среди густого папоротника мелькнула тень, и на крохотную поляну, бесшумно ступая, вышел мужчина, одетый с ног до головы в звериные шкуры шерстью наружу. Его глубоко посаженные быстрые глазки были почти не видны среди буйной растительности, покрывавшей лицо; длинные, давно не чесанные волосы топорщились на голове, напоминая львиную гриву. В руках он держал увесистую дубину, утыканную медвежьими клыками, а на тонком сыромятном ремешке, заменявшим ему пояс, висел короткий нож с широким лезвием в деревянных ножнах. Принюхиваясь по-собачьи, он ступил шаг, другой – и вдруг неподвижно застыл, глядя себе под ноги. Затем медленно опустился на четвереньки, ощупал землю короткопалой заскорузлой ладонью – и стремительно нырнул в заросли. Человек, сидевший на ветвях липы, втихомолку выругался и опустил лук – он разглядел причину внезапного исчезновения неизвестного: несколько сломанных травинок и неглубокие вмятины в земле, которые тот ощупывал, были следами наблюдателя. Запрятав лук в мягкий кожаный горит, он соскользнул вниз и так же бесшумно и быстро, как и мужчина в звериных шкурах, скрылся среди деревьев.
В том месте, где ручей выныривал из зарослей, превращаясь в неглубокое озерцо с кристально-чистой водой, спуск в овраг был пологим. В конце спуска, на берегу озерка, посреди большой и ровной поляны, расположился купеческий караван. Дымили костры, жалобно блеяли овцы, предназначенные на жаркое к ужину, шумно отфыркиваясь и галдя, купались воины наемной стражи, смывая липкий пот и дорожную пыль.
Немногочисленная группа воинов в полном боевом облачении с завистью поглядывала на купающихся, готовясь в сторожевой дозор. Слуги распрягли быков и сбивали их в стадо, чтобы отогнать на пастбище; купцы о чем-то совещались чуть поодаль.
Неожиданно громкий воинский клич обрушился на мирную суету привала. Словно из-под земли выросли на склонах оврага лучники и с безупречной меткостью и слаженностью принялись осыпать стрелами мечущихся в страхе купцов и наемную стражу. Тех, кто пытался пробиться сквозь их ряды, смяла лавина всадников, хлынувшая в овраг. Вскоре беспощадная резня закончилась, и победители принялись в спешке запрягать быков и увязывать поклажу. Когда сумерки опустились на землю, в овраге воцарилась тишина. Только скулеж псов над телами погибших, да скрип колес повозок каравана, который увели победители, еще долго витали над степью, пока не растаяли в ночи…
Светало. Тоскливый собачий вой, всю ночь тревоживший степь, затих. Видимо, осиротевшие псы покинули овраг, где покоились вечным сном их бывшие хозяева. Рассвет наползал хмурыми тучами, обещавшими пролиться дождем. Лесное зверье затаилось в чащобе, стараясь найти пристанище перед непогодой.
Два человека пробирались сквозь седой туман, заполнивший овраг. Впереди шел коренастый мужчина, одетый в звериные шкуры; следом за