– И сколько же нам так сидеть? – спросила Подлодка.
– Да, нужно как-то приманить мамотника, – ответил Адя.
– А что его может привлечь?
– Побольше шума, побольше эмоций.
– Что же ты сразу не сказал, дубина. Давай заберемся на дерево и поднимем шум.
– Ладно, давай.
Вскарабкались они на дерево, и ну горланить песню на весь лес:
Над границей тучи ходят хмуро,
Край суровый тишиной объят.
У высоких берегов Амура
Часовые Родины стоят.[5]
Пели они пели, потом другую песню запели:
I want your love and
I want your revenge.
You and me could write a bad romance.
О-о-о-о-о!
I want your love and
All your lovers' revenge.
You and me could write a bad romance.[6]
И потом еще разные прочие песни пели, но никто так и не появился.
– А тебе не кажется ли, что кто-то из нас идиот? Или, похоже, мы оба? – сказала Подлодка.
– Эмоций маловато. Ну ничего, сейчас мы это исправим.
Тут Адя схватил якорь Подлодки, зацепил его за ветвь, а ее саму спихнул вниз. Подлодка повисла над ямой.
– Что ты делаешь! Злобный, коварный Адя! Сейчас же отцепи меня!
– Вот, так, теперь дело пойдет, – с удовлетворением отметил Адя, спустился с дерева и затаился в кустах.
– Спасите! Помогите! – кричала, болтаясь на якорной цепи, Подлодка. – Адя, я убью тебя, сволочь!
Вдруг, над ямой промелькнула чья-то тень, раздался треск веток, и… кто-то оказался в ловушке.
Королева Брунхильда
Королева Брунхильда собирала морковку на своем огороде, складывая ее в подол платья, и распевала:
Я королева, а-ля-ля,
Я королева, а-ля-ля!
А вы, мои морковки,
Вы мои подданные!
Идите уже ко мне,
Мои морковки, а-ля-ля!
Лохматая Зверюга, тем временем, сидел, спрятавшись в ботве, и наблюдал за королевой. У Лохматой Зверюги было такое имя, потому что он и был лохматою зверюгою, а еще потому, что когда он воровал морковку с огорода, королева пускалась за ним в погоню и кричала ему вслед: «Ах ты зверюга лохматая!»
Вообще-то, Зверюге морковка была не нужна, просто он влюбился в королеву и старался всякими способами привлечь ее внимание. А это было непросто. К тому же, Брунхильда была воинственной особой. Ходили легенды, что завоевать ее сердце сможет лишь тот, кто одержит над ней верх в поединке. Но мало кто на это отваживался, поскольку мечом она владела в совершенстве.
Вот и Зверюга тоже очень боялся Брунхильду и не знал, как подступиться к ней. Пробовал он дразнить ее, обзывать, исподтишка дергать за юбку, угрожать даже – все тщетно. Брунхильда ему твердила одно:
– Ты, Лохматая Зверюга, должен сразиться со мной.
– А если я тебя победю, – спрашивал Зверюга, – ты меня полюбишь?
– Нет, – отвечала королева.
– Вот видишь! Тогда зачем?
Зверюга почему-то надеялся, что когда-нибудь он разозлит королеву так, что она за ним погонится, поймает его, поколотит, и влюбится вдруг. Не зря же говорят, «бьет, значит любит».
Так