– Да, заходите.
В комнате появляется мама с серьезным выражением лица.
– Лера, смотрю, ты уже встала, так что давай, на кухне завтрак или, в твоем случае, обед, и мы ждем тебя в гостиной.
– Хорошо, – киваю, хотя в душе надеялась, что они забудут.
Позавтракав, плетусь в гостиную, где меня уже давно ждут. Отец сидит на кресле, а мама устроилась на диване, в комнате стоит оглушительная тишина, мне в ней становится неуютно, родители смотрят внимательно на меня, а выражение их лиц не сулит мне ничего хорошего. Отец заговаривает первый.
– Садись, разговор длинный. – Я размещаюсь возле мамы на диване, надеясь на ее поддержку, но от нее веет арктическим холодом. Что ж, видимо, придется все самой, не будет никакой помощи, думаю я. – Лер, я хочу услышать, где ты вчера была? С кем? Что делали? – расспрашивает отец.
– С девочками. Колизей. Отдыхали, – односложно отвечаю.
– Колизей, говоришь, – почесав подбородок, внимательно смотрит на меня отец. Они обмениваются с мамой каким-то непонятным для меня взглядом.
– Ты была только там?
– Да, – лгу я.
– А в Колизее ты ни с кем не знакомилась?
– Нет, – также быстро отвечаю.
– Точно?
– Точно. Да и какая разница, даже если бы и познакомилась. Надоел со своим допросом, – атакую в ответ.
– Так, успокойся, и не повышай голос на отца. Не так я тебя воспитывал.
– Ладно, – бурчу, стушевываясь.
– Так ты только с девочками была?
– Да, пап, сколько можно?
– Можно долго. Мы переживали. Мама вообще места себе не находила. Ты бы хоть подумала о нас. Могла бы предупредить, куда идешь.
– А ты бы отпустил?
– Я нет, а вот мама, может быть, и отпустила. Она же была дома, ты могла спросить.
– Да, Лер, почему ты ко мне не подошла? Ты же знаешь я все пойму, – впервые за весь разговор подает голос мама.
– А чтобы я сказала? Мам, отпусти меня на дискотеку, где весь бомонд города? Насколько я знаю, ты не сильно жалуешь это место.
– Да, но это не имеет значения, у меня есть на то причины. Важно, что ты не подошла, не поговорила, а сделала все сама. Или ты думаешь, что сильно взрослая? Ну, так нет. Тебе всего лишь восемнадцать, а это возраст, когда можно наделать глупостей. Мне бы не хотелось потом видеть слезы на твоих глазах, поэтому милая в следующий раз предупреждай. И еще, почему я не могла к тебе дозвониться? – Я же в ответ краснею, – было очень похоже на переадресацию.