– Ба, да это капитан Лащинский! – вскричал Перпиньяно, с трудом придя в себя от изумления.
– Нет, Лащинский умер, а на его месте находится Юсуф Гаммада, – отвечал поляк, которого тоже нетрудно было узнать по его голосу и способу выражения.
– Ну, Лащинский или Гаммада – все равно вы ренегат, а я кем был, тем и остался. На подобного рода… увертки я не способен, – презрительно сказал венецианец.
Поляк хотел было обидеться, но, очевидно, одумался, сухо рассмеялся и процедил сквозь зубы:
– Эх, мой друг, чего ни сделаешь, когда на носу смерть и нет охоты даться ей в лапы! А куда это вы так осторожно пробирались, когда я имел удовольствие вас встретить?
– Да никуда, собственно, – возразил смущенный этими расспросами венецианец. – Мне просто захотелось подышать ночным воздухом и, кстати, полюбоваться «живописными» развалинами Фамагусты.
– Шутить изволите, синьор Перпиньяно!
– Может быть…
– Любоваться на развалины города, кишмя кишащего турками, только и мечтающими о том, как бы позабавиться убийством хоть одного еще христианина?! Ищите других дураков, которые бы этому поверили… Знаете что, лейтенант? Со мной лучше всего вести игру в открытую и не скрываться от меня. Вообще вы можете смотреть на меня по-прежнему, как на своего. Сердце мое еще не успело пропитаться мусульманством. И Магомет для меня пока ровно ничего не представляет, кроме хитрого честолюбца и обманщика, а на его пресловутый Коран я смотрю, как на сборник сумасшедших бредней. Чудеса же его, – по-моему, только фокусы, рассчитанные на…
– Вы бы говорили потише, капитан: вас могут услышать…
– Кто? Кроме нас с вами, здесь нет ни одной живой души… Ну, да ладно, оставим эту тему. Скажите мне лучше, что сталось с капитаном Темпеста?
– Не знаю. Думаю, что убит на одном из бастионов.
– Разве вы были не вместе?
– Нет, мы были с ним разлучены во время штурма, – лгал Перпиньяно, инстинктивно чувствуя, что нельзя доверять поляку.
– Да? Гм!.. А интересно бы знать, что делает около той вон башни Мулей-Эль-Кадель?.. Я видел его давеча вместе с Эль-Кадуром… Впрочем, может быть, это были вы же, а вовсе не араб? – с язвительным смехом продолжал Лащинский. – Будет вам хитрить со мной. Скажите откровенно: вы провожали Мулей-Эль-Каделя в его таинственной ночной экскурсии, или это действительно был араб капитана Темпеста? Нехорошо так скрываться от друзей.
– Решительно не понимаю, о чем вы меня спрашиваете, синьор Лащинский? Я не видел ни Мулей-Эль-Каделя, ни Эль-Кадура, ни капитана Темпеста, и думаю, что последних двух даже и в живых уже нет…
– Гм! А откуда же вы взяли бурнус Эль-Кадура? Или он заранее отказал вам его по завещанию? А?
– Странно! Разве не может быть двух совсем