Не доехав несколько сот шагов до стены бастиона, рыцарь знаком приказал своему оруженосцу воткнуть в землю флаг с целью показать осажденным, что он явился под защитой эмблемы мира. Прогарцовав затем несколько минут на месте на своем чудном белоснежном арабском, богато убранном коне, он громко крикнул по-итальянски:
– Мулей-Эль-Кадель, сын дамасского паши, вызывает на единоборство христианских рыцарей. Если никто из них и ныне не примет моего вызова, я буду смотреть на них как на негодных трусов, недостойных встретиться лицом к лицу с храбрыми рыцарями полумесяца. Если есть у кого-нибудь из них хоть капля хваленой рыцарской крови, пусть он не медлит доказать это. Мулей-Эль-Кадель ждет.
В ответ на этот вызов через стену бастиона перегнулся капитан Лащинский, которому наконец удалось, при помощи оруженосца, наладить на себе кое-как кирасу. Грозно размахивая над головой шпагой, поляк оглушительно рявкнул:
– Мулею-Эль-Каделю не придется на этот раз уехать ни с чем от стен крепости. Сейчас я дам ему урок, которого он никогда не забудет… Я разрублю его пополам, как щенка, вместе с его лошадью… Кроме меня, здесь есть еще один храбрец, тоже поклявшийся снять с тебя голову!
– Жду вас обоих! – коротко отвечал турецкий витязь, продолжая гарцевать на своем коне и восхищая всех своей ловкостью.
– Жди, жди! Сейчас явимся и зададим тебе звону! – снова крикнул поляк.
Спускаясь вместе с капитаном Темпестой со стены, чтобы сесть на коней, Лащинский спросил его не без оттенка насмешки:
– Вы непременно хотите драться с ним?
– Непременно, – холодно ответил капитан Темпеста.
– Так давайте бросим сначала жребий, кому первому схватиться с этим головорезом.
– Как вам угодно, капитан, мне все равно.
– Вот у меня остался еще один цехин в кармане. Голова или крест?
– Выбирайте сами.
– Я предпочитаю голову. Это будет хорошим предзнаменованием для меня и дурным для турка. Кому выпадет крест, тому и начинать первому.
– Хорошо, бросайте.
Поляк подбросил кверху монету, и когда она, перевернувшись несколько раз в воздухе, упала к его ногам, он испустил сквозь зубы страшное ругательство.
– Крест! – добавил он громко. – Теперь за вами очередь, синьорина… то бишь, синьор.
Капитан Темпеста взял поданную ему монету и также подбросил ее вверх.
– Голова! – объявил он спокойно, взглянув на монету, когда она вновь опустилась на землю. – Вам, капитан, первому выступать против сына дамасского