Вот это я понимаю – сила пропаганды и внушения. Зато у нас появилась возможность спокойно открыть портал на патриаршье подворье, прямо в келью к патриарху Иову, и поговорить с сиим благословенным старцем, обсудив сложившееся положение. На это дело пошли только мы с отцом Александром и юным царевичем Федором Борисовичем, потому что заявляться к патриарху со всем нашим бабьим кагалом было просто неудобно, да и патриаршья келья, как я уже знал, была помещением маленьким, не чета царским палатам – там и три дополнительных человека – настоящая толпа. Царевича Федора мы с собой взяли исключительно для того, чтобы убедить патриарха в серьезности своих намерений и показать, что семья Годуновых у нас, и с этой семьей все обстоит благополучно.
Портал в полутемную патриаршью келью открылся совершенно бесшумно, и так же бесшумно мы с отцом Александром шагнули за порог, сделав юному царевичу знак соблюдать тишину, но патриарх Иов, читавший толстый фолиант в снопе света, падающем через узкое окошко, то ли услышав за спиной какой-то шорох, то ли почувствовав дуновение воздуха, обернулся.
Наверное, ваш покорный слуга в полной воинской экипировке, взятой со штурмоносца, отец Александр в священническом облачении и юный Федор в своей повседневной одежде, были немного не тем, чего патриарх ожидал от такого внезапного визита. Быть может, он думал, что его опять должны посетить ангелы господни, а быть может, ожидал, что к нему на огонек зайдут Иисус Христос и мать его Дева Мария. Впрочем, царевич Федор, который стоял чуть позади, потом сказал, что в тот момент, когда мы шагнули в келью, вокруг нас обоих появилось заметное призрачное бело-голубое сияние, так что у Иова с самого начала не должно было возникнуть сомнений по поводу того, кто зашел к нему; поэтому он встал с деревянного табурета и, опираясь на посох, приготовился слушать то, что ему будет сказано.
Первым тишину нарушил отец Александр; сияние вокруг него набрало яркость, что говорило о том, что Небесный Отец здесь, все видит и слышит, но находится в спокойном расположении духа, потому что яркость свечения ауры оставалась умеренной. То ли дело было, когда он уничтожал адскую тварь при нашем попадании в мир Подвалов. Тогда аура священника полыхала как промышленная электросварка, что глазам смотреть было больно, а голос грохотал так, что закладывало уши. И стоило это ему немало – почти сутки постельного режима.
– Приветствую тебя, сын мой Иов, достойный из достойных, – произнес громыхающим голосом Небесного Отца отец Александр, подняв правую руку в благословляющем жесте, – и благословляю тебя на труды тяжкие во имя истинной православной веры, русского народа и единого российского государства, которое должно объединить