– Даня, дай ему бумагу и ручку, – приказал Пряников. – Раз так – пишите. Мы не против. Опишите, как все было. В деталях.
Кивнув, Ушаков начал писать. Жека и Даня только недоуменно переглядывались. Вика смотрела на Ушакова с какой-то недоверчивостью, а Пряников снова принялся расхаживать по кабинету, засунув руки в карманы. Никто не обратил внимания, что под окнами рыкнул мотор машины, взвизгнули тормоза. И только когда от сильного толчка распахнулась дверь кабинета, все всполошились и с удивлением уставились на дверь, в которую Соколовский пытался завести какую-то молодую женщину. Женщина отпихивала его и требовала ответа:
– Это что? Что это все значит? Это же машина Вадика там стояла, внизу?
– А это значит, Уля, – ответил Соколовский, продолжая заталкивать женщину в кабинет, – что Вадик тебя по-настоящему любит. Хотя бы этому ты можешь радоваться.
Ушаков при виде женщины вскочил со стула, но Королев толкнул его на место и встал рядом.
– Мажор? Как ты вовремя, у нас тут гражданин в убийстве жены сознался.
Пряников с недоумением наблюдал, как Ушаков смотрит на женщину и как та смотрит на Ушакова.
– Игорь, это кто? – наконец строго спросил подполковник.
– А это у нас второе признание сейчас будет, – заявил Соколовский, силой усаживая Ульяну на стул. – А упрямство будет рассматриваться как отягчающее обстоятельство. Ну?
Женщина опустила голову и неожиданно разрыдалась, говоря при этом: «Вадик, Вадя». Ушаков побледнел и возмутился визгливым голосом:
– Зачем вы ее сюда привезли? Господа, я признаю свою вину, это я убил свою жену!
– Она просто не хотела слушать, – сквозь рыдания выдавила из себя Ульяна.
– Кто? – тут же ухватилась за эти слова Родионова.
– Настя…
– Игорь, ну-ка расшифруй этот ребус, – потребовал Пряников.
– Видите ли, час назад им обоим пришло одинаковое сообщение. Ему – от нее. Ей – от него.
Все недоуменно переглянулись и стали смотреть на Соколовского. Даже Ульяна уставилась на него с неприкрытой злостью.
– Какая же ты сука, – прошептала она.
Соколовский спокойно выдержал взгляд женщины и продолжил рассказывать.
– Текст был такой: «Не могу больше молчать. Прости. Я иду в полицию». Куда после этого сообщения побежал господин Ушаков, вы сами видите. А вот Ульяну Селиванову я поймал у дома. Она садилась в такси. С чемоданом. И билетом на ближайший рейс.
Бледный как полотно Ушаков вцепился в стул, на котором сидел.
– Уля – не убийца, – замотал он головой. – Да, я ее люблю. Настя нас… застала… Настя вернулась неожиданно, хотя я теперь понимаю, что она все видела через камеру и прибежала сразу. Уля курила на подоконнике, Настя вцепилась Уле в волосы, я никак не мог их растащить. Уля оттолкнула Настю, и… вот. Так все и получилось. – Его голос окреп, и теперь мужчина уже почти кричал, убежденно, с напором: – Понимаете, никто никого не убивал. Я думал, случайно, но теперь понятно – камера в аквариуме… Она не