– Да много где что произошло, – тем временем вырвал меня из размышлений Игорь, решивший по-своему смягчить Марину. – Но основная дрянь засела у нас, и именно отсюда нужно плясать. Разобраться со всеми этими тварями, блокировать Изумрудный город, а потом уже заняться «проклятыми».
– Заниматься мы ими должны и сейчас, – возразил я. – Вы же помните о директиве? Людей, которые могут контролировать свои способности и при этом не проявляют агрессию, мы не атакуем, а пробуем с ними договориться. Конечно, не на людях – если народ увидит, что мы сотрудничаем с теми, кто их недавно убивал, начнется хаос. Но вот если столкнемся с кем-то тет-а-тет, то можно уже не перегибать палку, имитируя жесткую и справедливую хватку нашего правительства.
– А кто узнает, что кто-то не проявлял агрессию? – Марина, кажется, начала заводиться. Вот она специально делает акцент на том, что превращает нормальный разговор в спор? – Спустить курок, и дело с концом. Избавим общество от еще одного выродка.
– Маринка просто завидует, что сама не может переворачивать машины и сбрасывать людей с крыш, – неудачно пошутил Олег, тут же нарвавшись на испепеляющий взгляд девушки.
– Тебя бы я, наверное, скинула в первую очередь, – неожиданно спокойно ответила Марина.
– Так, достаточно пререканий, – решил остановить я зарождающуюся перепалку. – Смотреть в оба и не расслабляться.
– Ты думаешь, некромант и вправду где-то тут сидит, на заводе? – беспечно спросил Олег. – Вспомни, что нам рассказывали – их твари за несколько километров самостоятельно бегать могут.
– Ты же сам хотел, чтобы нам помощь прислали, – ответил я. – С двумя отрядами поддержки мы до вечера точно справимся. Даже если и нет здесь этого некроманта, нам же лучше.
Олег промолчал и полез в карман за очередной сигаретой. Кажется, пачка уже на исходе, надо бы ему сделать паузу. Только я хотел высказать эту мысль вслух, как меня опередил Игорь, молча вырвав табачную палочку изо рта приятеля и бросив ее куда-то в сторону кустов. Олег сначала завис, не зная как отреагировать, потом понимающе кивнул. Видимо, все-таки уяснил, что переусердствовал.
– Семь-четыре,