– Так вы говорили и в прошлом месяце, – буркнул он, – и в позапрошлом тоже. У меня много желающих на эту квартиру, целая очередь, и я не собираюсь больше ждать. Найдите себе дешевое жилье.
Мистер Осборн сунул маме в руку конверт и вышел.
– Что это? – спросила я из коридора.
Мама, в обтягивающих джинсах и на красных шпильках, прикрыла дверь квартиры, сломала печать на конверте и прочла письмо.
– Извещение о выселении. – Она аккуратно сложила листок и сунула его в конверт. – Это означает, что мы больше не можем тут жить. Надо собирать вещи.
– И куда мы пойдем? – спросила я.
Не на шутку озабоченная, я поплелась за мамой на кухню, где на столе лежала ее сумочка. Она порылась в ней и достала пачку сигарет.
– Пока не знаю, – ответила она и закурила. – Но на худой конец мы всегда можем поехать на запад и жить у моих родителей.
Я видела моих приемных деда с бабкой только два раза в жизни, и мне не слишком нравилась мысль о том, что мы поедем куда-то через всю страну и будем жить у чужих мне людей, которые ни разу не прислали мне поздравительную открытку ко дню рождения. Тут, в Вашингтоне, у меня были подружки; мне нравилась моя школа – ну, впрочем, не всегда.
Мама открыла холодильник. Горевшая внутри него лампочка осветила ее лицо. Оно было спокойным, словно ее заботило лишь, чем она накормит меня на обед. Рисом или опять консервированной кукурузой. Или бутербродами с плавленым сыром «Велвита». Больше там ничего и не было.
Через несколько недель я вернулась из школы и обнаружила, что не могу открыть ключом дверь.
Часа два я сидела возле дома на ноябрьском холоде и ждала, когда мама придет с работы и все уладит.
Но нам больше не позволили вернуться в нашу квартиру. Все наши пожитки были перенесены в подвал дома. Мистер Осборн оставил записку, где говорилось, что, если мы не заберем их в течение тридцати дней, он будет вынужден избавиться от них сам.
Консьерж позволил нам отыскать наши чемоданы и упаковать в них вещи, которые понадобятся нам в ближайшую неделю. Их мы сунули в багажник маминого ржавого «Форда Темпо».
У мамы хватило денег, чтобы заплатить за ночлег в мотеле, но там было грязно и неприятно, а в ванне сидел огромный паук.
На следующее утро я, как обычно, отправилась в школу, а мама на работу. Вечером она забрала меня в молле, когда я делала в ресторанном дворике домашние задания.
– Мы опять будем ночевать в этом мотеле? – спросила я, поставив возле ног свой ранец.
Мама закурила сигарету и выехала с парковки.
– Сегодня не получится. У меня осталось шестнадцать долларов, и нам придется жить на них до пятницы.
– Но сегодня только вторник. Где мы будем спать? Я хочу есть.
Она махнула рукой на заднее сиденье:
– Загляни в мою