–Хоть бы с рельс отскребать не пришлось,– пробурчал Лебедев,– как в прошлый раз.
Машину опять подбросило, в стекло полетели брызги очередной лужи. В динамиках пели о ночи над лагерем и облетающей листве. Сплошная зона. Кондратов уверял, что лучше концентрируется от подобного шлака, однако, судя по судорожному вихлянию «Газели» по ухабам, сегодня был не его день.
–Не парьтесь, мы даже не доедем,– Соколовский сегодня был сама разговорчивость, обычно за ним такого не водилось.– затонем по дороге.
–Три дежурства подряд портят характер,– флегматично заметил имеющий хотя бы иллюзорную возможность выспаться Михеев. Старый друг еще со студенческой скамьи ответил ему весьма красноречивым взглядом.
Машина выехала на Кутузова, рытвины зачастили. Неделю назад из-за ремонта блокировали центр города, намечалось какое-то мероприятие. В итоге оно сорвалось, а вместе с ним исчез и асфальт. Создавалось впечатление, что его экстренно сняли обратно, еле успев положить. На переезде стояли сразу три машины ДПС, созванные сюда Полозковым для перекрытия движения. Поток автомобилей шел в объезд, раздраженно сверкая сотнями фар. Утро вторника выдалось нервным и холодным. Доехав до моста магистрали на выезде из города, «Газель остановилась».
СОГ выгрузилась в грязь, поминутно ругаясь, Соколовский полез вниз по обледенелым расхлябанным каменным ступеням спуска к железнодорожному полотну. Мимо, трясясь и колыхаясь, грохотал поезд внизу, на блестящих от дождя рельсах, неслись, разбрызгивая лужи и мокрый снег машины вверху. Дорожники, страхуясь от гололеда, посыпали дороги песком, он набух, отяжелел, смешался с грязью и летел теперь из-под колес в лица пешеходам. Рядом на дороге боком торчала здоровенная фура, груженая сосновыми бревнами, истекающими смолой. Кондратов закурил, высунувшись в окно, по опыту, сидеть предстояло очень долго. Оперативники спрыгнули на полотно рельс, по направленной ориентировке идти по шпалам предстояло три с половиной километра.
–Хорошо, что Лизка не пошла к вам в следаки, осталась на кафедре универа,– пробормотал Михеев, – сейчас бы все каблуки себе обломала.
Соколовский только отмахнулся. Заложенный нос отлично прочищали сигареты, думать он сейчас был согласен только о них. Идти по рельсам довольно неудобно, в подошвы ботинок набивается щебенка, мокрая и острая, и ощутимо колет, ступать по шпалам не получается, нога сбивается с ритма.
Коренастый Лебедев, волоча свой неизменный чемодан, пыхтел, стараясь не отстать от длинноногих оперов и Соколовского. Леха Коргин в СОГ был недавно, полгода после перевода из Индустриального района. Централку гоняли чаще, семь-восемь выездов в три дня считалось нормой. Сверху кружили какие-то птицы, вроде ворон. Временами раздавалось хриплое карканье, наверно, наверху разыгрывался нешуточный ветер, раз вороны летали практически кувырком. Грозовой фронт, холодный воздух прессинговал горячий.
–Везет им,– кивнул Коргин, уже успевший