– Моё погоняло Боец, а корефана Фарой кличут. Почему мы не можем граблями шевелить?И когда успели так накачаться? – Анатолий смог оторвать взгляд от сочных губ Сиатры и уставился на Дрианну.
«Они ещё не полностью пришли в себя» – эта мысль убрала страх из души блондинки. Долго же молодые люди пролежали в криогене, если забыли, как нужно двигаться.
– Вам придали вид актеров из прошлого. Ваш тип носил имя Жан Клод Ван Дамм, – Дрианна кивнула Анатолию, потом повернулась к Игорю. – А вы аналог актера по имени Дольф Лундгрен.
– Да? А чего Шварценеггером не сделали? Я бы мог бревно на плече таскать, – хмыкнул Анатолий. – И баб штабелями укладывал.
Сиатра хихикнула.
– Тебя бы положил первой, – улыбнулся Анатолий. – Скажите, а почему перед глазами какая-то фигня летает? И почему я вижу Игоряху, а не Лундгрена?
– Всё завтра. Скоро вам пришлют пищу, в течение дня подвижность тела восстановится, и вы сможете передвигаться. Если у вас будут появляться слова перед глазами, то просто моргните, и они пропадут. Это побочный эффект от преображения. Сиатра, пока оставим молодых людей, уверена, что за время, проведенное в криогене, у них накопилось много того, о чем они хотят поговорить, – Дрианна потянула коллегу за белый рукав, та с видимой неохотой повиновалась.
Напоследок девушка ещё раз сверкнула глазищами в сторону Анатолия. Игорь украдкой вздохнул, но взгляд зеленых глаз скользнул и по его лицу.
Блондинка пробежала пальчиками по экрану своих «наручных часов». Часть стены отъехала в сторону, и в открывшемся проеме показался кусочек такого же белого пространства. У Игоря возникло ощущение, что соблазнительно покачивающая бедрами Сиатра вышла в ещё одну похожую палату. Дрианна прошествовала следом, и стена восстановила своё первоначальное положение. Ни шва, ни намека на ручку или замочную скважину.
Игорь взглянул на друга и подельника. Тот оскалился в ответ. Долгую минуту они молчали, наконец, Анатолий открыл рот:
– Знаешь, братан, я долго думал – какие слова скажу, когда очухаюсь. В башку лезло разное, от дебильного «Как сам? Как сала килограмм!» до пафосного: «Это маленький шаг для человека, но огромный для всего человечества!» Так ничего путного и не смог придумать, поэтому скажу просто – охренительно, что мы живы и снова вместе!
Фара попытался ответить чем-либо в таком же духе, но плотный ком встал в горле охранником-громилой и не выпускал слова наружу. Он пискнул, разозлился на себя за подобный звук и с усилием протолкнул ком внутрь, туда, где бушевало море чувств и эмоций. Откашлялся и кашель вышел с каким-то сипением.
– Тоха, я тоже рад тебя видеть. Не думал, что ещё увидимся… В мыслях были твои слова, что только уши выползут на свободу. По чесноку – представлял, как нас обкорнают по самое не балуй, и выкинут два обрубка на улицу. А там посадят ухари в переходе и будем выпрашивать милостыню, если останется чем просить. В общем, фигня всякая на ум приходила. Блин, до