Джоне неудобно сидеть на земле – болит спина, некуда пристроить ноги. По сравнению с ним, таким неуклюже громоздким, Хлоя – миниатюрная, обольстительная и расслабленная. Ее короткие волосы модно растрепаны. Она полулежит, опираясь на локти, и смотрит в небо – голубое, огромное, растянувшееся в бесконечность.
– Там где-то явно должны быть отпечатки пальцев.
Такое абстрактное заявление. Она смотрит с озорной улыбкой, как будто дала ему экзотический фрукт и ждет, решится он откусить или нет.
Джона послушно задает вопрос:
– Ты о чем?
– О Сотворении мира. Мне не верится, что такая красота могла получиться случайно. В смысле… Посмотри на эти цветы. Мне бы просто не хватило фантазии придумать что-то настолько прекрасное и в то же время настолько простое.
Она уже говорила, что ее в числе прочих художников пригласили на фестиваль инсталляций в садах Кью. Хотя до открытия выставки еще целый год, он уже чувствует ее волнение, близкое к панике.
– Для девчонки из Восточного Лондона ты хорошо знаешь эти сады.
– Я полтора года ходила сюда чуть ли не каждый день… фотографировала, делала зарисовки. – Она неуверенно умолкает. – Может, пойдем? Я бы выпила чаю.
Классический белый фасад оранжереи украшают щиты с гербом принцессы Августы. Джона с Хлоей садятся за столик под большим арочным окном, берут на двоих чайник чая. Она ерзает на стуле, мнет в руках бумажную салфетку, грызет ногти. Это его раздражает.
– Ты давно изучаешь искусство?
– Сначала в училище, потом прошла базовый годичный курс в Илинге. Я тогда делала инсталляции: «украшала» руины отпечатками ног. Серия называлась «Элегии». Там еще была тема птичьих скелетов. – Она смущенно пожимает плечами. – Птицы сами по себе тема. Свобода. Полет…
– А оригами?
– Еще детское увлечение. Но только потом, уже взрослой, я начала воспринимать его всерьез.
– У тебя необычная татуировка. Она что-то значит?
– Это фрагмент гравюры Кацусики Хокусая. «Чародей превращает листы бумаги в птиц». В оригинале там еще человек в кимоно. Сидит, скрестив ноги, и подбрасывает в воздух листы.
– Классная татуировка. Мне нравится.
– Спасибо.
Джона отпивает чай.
– Я тоже думал набить татуху. Но Одри переживала. Говорила: «Представь, как она будет выглядеть, когда тебе стукнет восемьдесят».
– По крайней мере, твой труп опознали бы сразу! – Она хлопает ладонями по столу. – Ты знал, что Гудини изучал оригами? Это магическая наука: чистая геометрия и фантазия. Все дело в схемах и закономерностях.
Она убирает рассыпавшийся сахар и достает из сумки пачку квадратной бумаги. Берет