Колокольчик звенит над дверью, когда я шагаю внутрь, а хозяин магазина смотрит на меня нарочито удивленными глазами, через секунду кривя губы в язвительной улыбочке.
– Странно, я ведь зачаровал дверь так, чтобы она не впускала в магазин всяких нищих оборванцев.
Обычно за такие грубости я незамедлительно швыряю в нахала самую едкую и трудно выводимую колбу с краской, чтобы тот, с ног до головы оказавшись какогонибудь цвета, подумал о вечном и о манерах, пока будет пытаться отмыться. Не желая перечить собственным привычкам, я так и делаю – колба ударяется о стену позади человека, оставляя там ядовитое, ярко-синее пятно краски, растекающуюся причудливой лужицей рядом с уже потускневшей зеленой кляксой. Он никогда не научится манерам, это видно по множеству таких пятен на стене, формирующих незамысловатую мозаику из разноцветных пятен и подтеков.
– Отвратительный сервис, как у тебя вообще есть покупатели.
Эрт самодовольно лыбится, смотря на меня нахально-веселыми голубыми глазами из-под стекол волшебный очков, способных отличить поддельные деньги и драгоценные камни от настоящих. Он – мой старый друг, владелец неплохого магазина оружия, неисправимый любитель поиздеваться и подколоть, и еще много чего, но все равно каким-то чертом друг, несмотря на частые ругательства в мою сторону по поводу «случайных» взрывов в его магазине. Эрта можно попросить отправиться со мной куда угодно, будь то переулок, где толпа каких-нибудь придурков неподобающе себя ведет, или же кладбище, где разбушевались упыри, ему лишь бы пообещать веселья и выпивки за чужой счет, и все, готовый компаньон.
– Чего пришла? – спрашивает он и зевает, растягиваясь на прилавке и всем своим видом показывая, что я могу катиться восвояси, хотя хрен ему, я пришла жаловаться и делиться утренними новостями, а еще за новым ножом, так что не уйду, пока не заставлю вывалить мне весь ассортимент. Обязательно буду долгодолго присматриваться и критиковать товар, пока Эрту не надоест, и он не поджарит мне задницу огненной магией, которой начал учиться совсем недавно скорее от скуки, чем от реальной нужды.
– Ирелис превратил мой нож в кашу, а мой завтрак – в оружие массового поражения. Хочешь, продам тебе? Уверена, такое вмиг заберут, а если продавать кусочками – так вообще замечательно будет.
Ну а что, кинуть одним таким комочком кому-нибудь в лицо – и все, пока-пока, дешевый вид пластический хирургии, если надо скрыться от врагов, мать родная не узнает, если, конечно, это не смертельно.
– Этот вампирюга еще жив? Я думал, его давно поймали и прилюдно сожгли на площади на радость детишкам, – Эрт кривится и изображает на лице явную неприязнь к моему благоверному, хотя явных стычек у них никогда не было или я их просто не видела, кто знает. – В последний раз я его видел, когда мы снова дегустировали какую-то дрянь в твоем подвале,