– Добро пожаловать домой…
И добавил тихо:
– …Марта… Прости, милая, но я не смогу называть тебя этим именем слишком часто.
– Хорошо, ваша св… м-м…
– Жильберт, – шепнул он ей на ухо, и его дыхание защекотало Марте кожу. – Повторяй хотя бы мысленно – Жиль-берт. Хорошо?
Она кивнула. Господи Боже, а обязательно идти у всех на виду вот так-то, обнявшись? У них в Саре подобных нежностей даже между супругами не водилось, но, может, здесь так принято? Марта, наконец, осмелилась поднять взгляд от дорожки, вымощенной белыми плитами, от носков сапог его светлости, глянула перед собой – и обомлела. Назвать обитель сиятельного герцога скромным городским домом не повернулся бы язык. Да хоть бы и не совсем скромным… В полном ошеломлении она уставилась на утопающий в зелени белоснежный замок, как лебедь, раскинувший два больших крыла. Густая бархатистая листва каштанов была щедро окроплена золотыми брызгами приближающейся осени, подножья пяти башен скрывались под сплошным ковром плетистых роз. Громадные окна сверкали цельными стёклами – редкостью небывалой; с высокого крыльца под ноги гостям и хозяевам сбегала, обтекая ступени мраморной лестницы, бесконечная ковровая дорожка, на которую и ступить-то было страшно. Однако его светлость шагнул, не дрогнув, да ещё и Марту за собой потащил. Что ж, видно, так и надо. Да, не забыть бы ей подбирать юбки, и не слишком высоко… Невольно Марта опять потупилась, следя, чтобы не навернуться на ходу, а когда подняла голову – они уже стояли перед высокими, почти как в соборе, дверьми. Однако церковные врата обычно массивны и тяжелы даже с виду; их не откроешь запросто. Здешние же, застеклённые до половины, с лёгкостью распахнул перед ними великан лакей, разодетый не хуже бриттского посла. Отворил – и замер в поклоне.
– Здравствуй, Андреа, – кивнул на ходу герцог. – Пригласи ко мне мэтра Гийома и матушку Аглаю, быстро.
И повлёк Марту далее, а та ещё успела заметить, что дюжий молодец сразу после его слов кинулся в огороженный закуток неподалёку от входа и изо всех сил принялся дёргать два витых шнура, вделанных, как поначалу показалось, прямо в стену. Большего ей не удалось разглядеть, потому что пришлось почти бежать – через весь необъятный холл, по мозаичному полу, по очередной ковровой дорожке, наверх, по широкой лестнице с широкими белыми перилами, с фигурными столбиками-балясинами, с мраморными голыми ребятишками и мраморными вазами с мраморным виноградом… Господи, сколько же здесь этого белого камня! Капитан Винсент от них не отставал, и его по равнодушному виду было похоже, что всё ему здесь