– Ответ. Почему сказала «старый бес»? – прошелестел вервр, облизываясь.
– Так чё, я багряного припомнила, – разговорилась воровка, сообразив, что убивать сразу не будут, а, раз интерес есть, то в торге или время протянется, или найдётся повод вывернуться. – Рэкст-то был с понятием, а ныне два их, беса, и оба – дерьмастые, без хватки и разумения.
– Оба тут, как и чуялось, – усмехнулся вервр и шепнул совсем тихо: – Я думал, всё же поостерегутся.
– Ежели у тебя с ними счёты, без оплаты поспособствую, а то-ж, – сразу решила Белоручка, щурясь от досады, ведь ей казалось важно рассмотреть собеседника, слишком невнятного в ночи.
– Я не склонен лезть в их дела, – зевнул вервр, изучая улицу и убеждаясь: двое крадутся, пробуют зайти со спины. – Но вопрос принципа: Рэкст отписал имущество во временное управление. Оно досталось тем, кому выделено?
– А чё, Лофр мужик железный, – Белоручка движением ладони отменила нападение, подготовленное её людьми. Заговорила быстро и деловито, отбросив мычание и ругань: – Лофр железный, а прочие нобы так-сяк, ржавчина да говно. Свиту старого беса манят золотом да тюрьмой стращают, особняк его пустой стынет, княжьим указом тянется волокита с наследными бумагами. Ну, советник сбоку пыхтит, пользу себе ищет. А новые бесы – тьфу, фальшивка. С Рэкстом по-всякому бывало, а только слово у него одно: что сказал, то уж сказал. Новые ж копошатся, оба чисто – ужаки под вилами. То да, то нет, а всякий раз убыток в оконцовке.
Проведя пять дней в городе, Ан и сам пришел к тем же мыслям. Но его выводы не могли считаться приговором: он наблюдал издали и украдкой, не желая себя обозначить. Так что слова прежней подельницы полагал ценными.
– Кто из бесов меньше вреден? – усмехнулся вервр, обдумав услышанное.
– Бабник погаже в обхождении, мозги засирает, – отозвалась Белоручка, с растущим подозрением изучая собеседника. – Но тухлявый – тот вконец гад. Трясина, а не человек. Хотя разве ж он человек? Опять же, не в козярях он. Лютует. Слух есть: хочет приподняться и второго беса потеснить. Знамо дело, при таком раскладе самое то кровь пустить. И род он вырежет яркий. Под корень вырежет, вот же ж…
– Вы щедры в пояснениях, благодарю, – вервр счел сказанное достаточным для оценки ситуации, поклонился, собрался было сгинуть, но приостановился. – Ваш изгнанный сын всё так же при Лофре?
– А, ну да, – хмыкнула Белоручка. – Важнявый, в старших. Его оттоль не выколупнуть. Бес отписал Лофру коня, того самого Пэма, чё ещё сказать-же-ж?
– Чего ещё, – вздохнул вервр, отвернулся и зашагал к близкому перекрёстку. Следом затопала Белоручка. – Что в мире перевернулось, если вы отдали ребёнку шубу? Хотя это было умно, это вас очень выручило.
– То-то-ж дело ясное, к тебе белобрысая прилеплена, – Белоручка догнала и пристроилась рядом. – А бес же ж его знает, чё… Глаза у ней особенные.