– Это еще зачем?
– Пусть он нам, Эжена похоронит. Нельзя уезжать, не придав его земле.
– Это ты, граф, верно подметил. Вот только которого?
– Вон того, что худого.
– Так и сделаем. Я пока их связывать буду, ты заряжай пистоль. Будешь, его на мушке держать, пока он копать будет.
Меншиков кинулся к карете и остановился.
– А чем копать-то? – Полюбопытствовал он.
– Там лопата должна валяться под сидением, на котором мы с тобой сидели, – проговорил Рашфорт, приступая к связыванию поверженных врагов.
Пока Меншиков заряжал пистоль, да искал лопату, связал всех четверых. Затем, привел худого разбойника в чувства, и произнес:
– Сейчас могилу копать будешь, – молвил он, когда тот начал озираться по сторонам.
– Кому? – Прошептал разбойник и побледнел, решив, что могила эта предназначена ему.
– Кучера нашего хоронить будешь.
– А если я откажусь?
– Откажешься, могилу будут рыть твои товарищи, но уже не только кучеру, но и тебе.
Разбойник побледнел. Меншиков кинул ему лопату. Она вошла рядом с ним в землю. Затем Федор навел пистолет.
– Хорошо, – согласился разбойник.
Рашфорт развязал руки. Тот тут же схватил лопату.
– Здесь, копай, – приказал граф и рукой показал под одинокое дерево.
Разбойник кинулся туда и начал копошиться.
– Да не спеши ты, – проговорил граф Обочина, – времени у тебя достаточно.
Он направился к карете, забрался на козлы. Стащил тело Эжена и подтащил к дереву. Затем вернулся и занял место покойного на карете. Выругался:
– Что же вы, сволочи, карету-то мне испортили. Эх, убить вас – мало.
Спрыгнул, подошел к Меншикову и прошептал:
– Не по-христиански это конечно, но нужно срочно уносить ноги. Так что забирайся в карету, но пистолета с разбойника не своди.
– А, вы?
– А я на козлах поеду. Потом поменяемся, когда от этого места достаточно далеко отъедем.
Федор, пятясь, забрался в карету. Высунул пистоль из окна. Граф Рашфорт забрался на козлы.
– Но, – прокричал дворянин и хлестнул лошадей плеткой.
Карета дернулась и покатилась. Меншиков еле удержался на ногах. Зато разбойник удивленно проводил взглядом отъезжающий экипаж, продолжая капать землю. Наконец, когда карета скрылась за поворотом, в сердцах плюнул. Кинул лопату. Подбежал к трем своим приятелям и развязал им руки.
– Ушли гугеноты, – прошептал он.
– Да и бог с ними. Ты продолжай копать.
– Зачем?
– Своих придадим земле, – проговорил старший разбойник.
– А этого? – Худой кивнул на кучера.
– Пусть валяется. Волки съедят.
Таврена «Le vieux pigeonnier»
На пятый день путешествия, когда до Ля Рашели, осталось всего-то несколько верст, небо затянулось