– Вот-вот… Двери, двери, снова двери… И все закрыты… И никогда не знаешь, что там… а она смотрит, и все эти двери перед ней в одну линию выстраиваются, и сквозь замочные скважины закрытых дверей она видит туда… вперед… И дает хоть какую-то почву под ногами… Дает веру в пол… А мне тогда эта вера очень нужна была. Я прыгала в пустоту и боялась в ней раствориться.
Знаешь,… женщина без мужчины, как вода без сосуда… Растекается, теряет смысл… А эта тетка мне сохранила хоть какую-то иллюзию целостности…
Я помню одну фразу, слышу ее с тех пор… «То, что родится, изменит твою жизнь.» Вот оно и изменило… Я после тех апрельских дней стала писать. Сначала просто, как ты говоришь, терапия была… Мне подруга-психолог подсказала, метод есть такой… Сначала боль выписываешь, а потом пытаешься переписать сценарий ситуации… Вот я и выплескивала, выплевывала все из себя на бумагу, чтобы не жгло внутри. Поделиться не с кем было, да и кому такое доверишь?… Вот и писала, писала… Все ситуацию перерисовывала, хороший конец придумывала… Такого наворотила… А потом стала придумывать истории всякие душещипательные… И со временем стало получаться… Товарищ один помог издать. Так и пишу… Дамам нравится… Вот и выходит, своего счастья нет, а другим рассказываю, – Машка горько рассмеялась, – Как кукушка, кому-то годы считаю и собственные яйца в чужие гнезда подбрасываю…
Повисла тишина.
– А на личном фронте как?
– А так же… Все, что появляется – все в топку, все выписывается. А на человеческие отношения сил уже не остается. А может, я их, просто, боюсь?.. Надорвалась тогда, вот и шарахаюсь… Не хочу больше пепел изнутри вытряхивать, больно очень.
– Да-а-а… Марья, и правда, изменилась… Трусихой раньше ты не была. Скорее наоборот. Лезла, куда непопадя. Только успевал тебя ловить…
– Теперь ловить некому. Вот и стала трусихой… Знаешь, без страховки становишься осторожной и пугливой… Вот я и сижу в норке тихо-тихо и графоманю потихонечку… – Машка рассматривала дно своего стакана. – Ой… Устала я что-то… Хватит меня пытать. Сам колись, как она, жизнь-то, складывается? – спряталась за наигранностью Машка.
– Ага, уже сложилась… Как карточный домик. Строил, строил… А потом – одно неверное движение и он – сложился… – горько подыграл Иван.
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее… – придвинулась Машкина хитрая усмешка.
– Да ну… Это не интересно.
– Ага. Значит, мне душу потрошить – интересно, я сам – в кусты!? Колись, гад… – Марья плеснула из бутылки в каждый стакан и присела рядом с Иваном. – Давай… Для храбрости… – притворная бравада начинала ее тяготить.
– Да дело не в храбрости… Я вот тут тебя слушал, а свое складывал… – он прямо посмотрел Машке в глаза, искал в них свою Марью… –