Когда девушка впервые появилась в замке барона, всё здесь казалось ей чужим. Платье из тонкой газовой ткани, напудренные волосы, бесконечно тоскливые уроки истории, пения, танцев, угодливые слуги, величавшие её госпожой, просторные и холодные комнаты замка… Вот на что она сменила скромный маленький домик в чаще леса, а вместе с ним – пусть, тихую и спокойную, но счастливую жизнь.
Но проходил месяц за месяцем, и прошлое затянулось дымкой, отдалилось. Дочь маркиза оказалась способной ученицей, и опекун не мог на неё нахвалиться. Она довольно быстро освоила тот небольшой курс наук, который считался необходимым для девушек из знатных семей: выучила несколько иностранных языков, научилась петь и танцевать, а что касается рукоделия и другой женской работы – то здесь ей просто не было равных. В библиотеке барона нашлось немало книг – и для развлечения, и для серьёзного чтения, – вскоре большинство из них было испещрено пометками на полях, сделанными мелким почерком.
Азалия много и с удовольствием ездила верхом, всё жившие в округе крестьяне знали её, потому что почти каждый день она приезжала в деревню, привозила продукты, старые вещи и раздавала их бедным. Барон, сначала посмеивающийся над её вниманием к бедным, предоставил девушке полную свободу.
«Она – будущая хозяйка этого поместья, – думал старик, – пусть делает, что хочет».
Всё коренным образом изменилось, когда приехал Карл. Случайно или намеренно, он попадался ей на пути, куда бы девушка не пошла. Они вместе выезжали на прогулки, встречались за столом и даже в маленькой церкви, находившейся вблизи замка, она почти каждый день видела его. Со стороны они казались хорошими друзьями. Но Азалия всегда была честна с собой. Слишком гордая, чтобы выдать свои чувства, она была вежлива и любезна с сыном барона, смеялась его шуткам, слушала его бесконечные рассказы о дворе и столице, полные самого нелепого хвастовства, – но не более. Если взгляд её синих глаз и останавливался на Карле, в нём не было не единого намёка на чувство или, хотя бы, увлечение. Молодой Нестер не мог обвинить её в кокетстве – девушка была слишком горда для этого – и, возможно, впервые в жизни сын барона страдал из-за женщины.
Привыкший к лёгким победам, он был удивлён и раздосадован, что все его ухаживания оставляют Азалию равнодушной. Каждый новый день, любуясь её хорошеньким личиком, слушая нежный, мелодичный голос, Карл сам не заметил, что влюбился. Он не осмеливался признаться Азалии, боясь отказа, но стремился выполнить любую её просьбу, часами раздумывая над каждым словом и жестом.
…Азалия нежно поцеловала портрет и прижала его к сердцу. «Матушка, дорогая моя! Если бы ты знала, как мне тяжело одной, как здесь одиноко… Ты знаешь, я старалась забыть его, не думать о нём, но это невозможно. Я не могу сделать того, что от меня требуют, не могу мстить Марьяне Берн и её сыну… О, Боже мой!»
Ниэла, держа в руках платье из голубого шёлка, неслышно вошла в комнату:
– Азалия, посмотри, какое красивое, просто чудо! О, девочка моя, что с тобой? Ты опять плакала?
– Всё