Через несколько минут полковник Власенко повел своих людей в Жодино, а капитан Курыкин занялся организацией обороны. Ему уже мерещилась слава капитана Тушина из «Войны и мира», звезда Героя, Москва… Чем черт не шутит: остановит немцев, даст возможность армии закрепиться на Березине… Но предаваться мечтаниям было некогда.
Не знали они тогда, что не будет ни отступающих танков, ни артиллерии, а будут прорвавшиеся из окружения измотанные, голодные люди, почти без патронов, вооруженные по большей части немецким трофейным оружием. С этими людьми им придется стоять на этом рубеже, и никто не уйдет отсюда живым: ни капитан Курыкин, ни полковник Власенко со своими технарями.
Обещанные Жуковым и Тимошенко армии так и не успели подойти и вовремя занять оборону по Березине. Мало что вырвалось из немецкого котла из двух армий, отходивших с боями от Минска. Вдоль Березины Павлову удалось организовать лишь жиденькую цепочку слабо вооруженных тыловых частей и ополченцев. Ни мосты не успели взорвать, ни наладить оборону переправ, к которым стремились выходившие из окружения измотанные остатки дивизий и полков.
Под Борисовым, с потерей которого открывалась дорога на Смоленск, Павлов сумел собрать небольшой кулак из разрозненных танковых и механизированных подразделений, из тыловиков и ополченцев, из вышедших из окружения остатков частей, намереваясь контратаковать рвущиеся к городу танковые колонны немцев. Этого было, конечно, мало не только для контратаки, но и для обороны. Но ничего другого под рукой не оказалось. И задача свелась к тому, чтобы хотя бы на сутки задержать врага, а там, глядишь, успеют подойти подкрепления. На ближних подступах к городу Павлов собирался бросить в бой даже курсантов танкового училища и пулеметную школу. Сам решил руководить боем, отчаявшись в попытках руководить окончательно развалившимся фронтом.
Глава 4
Авиаполк истребителей полковника Андрея Степановича Кукушкина располагался примерно в десяти километрах от Львова и в шестидесяти от границы с Польшей, где скоро уже два года как хозяйничали немцы. Это был не тот полк, которым Кукушкин командовал до ареста в тридцать восьмом году сразу же после возвращения из Испании и в который желал бы возвратиться после снятия обвинений во вредительстве и шпионстве в пользу Германии, возвратиться, чтобы посмотреть в глаза тем, кто дал лживые показания против него и его товарищей. Однако начальство рассудило иначе и отправило Кукушкина и в другой полк, и даже в другую дивизию, раскидав по другим полкам и его товарищей по несчастью. Успокоившись и рассудив здраво, полковник Кукушкин вынужден был признать, что начальство в данном случае поступило разумно, потому что не дело и не время сводить счеты с теми, кто оказался виноват перед тобой. В конце концов, они и так наказали себя своей подлостью, и это клеймо им не смыть с себя до конца своих дней: даже если люди про эту их подлость забудут, сами они не забудут ее никогда.
Рассудив таким образом, Кукушкин успокоился и целиком погрузился в работу. Да если бы и не успокоился, от