Бич божий: эпоха Сталина. Олег Платонов

следственная работа НКВД в 30-х годах при Г. Ягоде и Н. Ежове, по показаниям одного из руководителей этого учреждения еврейского большевика М. П. Фриновского[17]. Следственный аппарат во всех отделах НКВД был разделен на «следователей-колольщиков», «колольщиков» и «рядовых». «Следователи-колольщики» подбирались в основном из скомпрометированных лиц. Они бесконтрольно применяли избиение арестованных, в кратчайший срок добивались «показаний» и умели грамотно, красочно составлять протоколы. Так как количество сознающихся арестованных изо дня в день возрастало и нужда в следователях, умеющих составлять протоколы, была большая, «следователи-колольщики» стали каждый при себе создавать группы просто «колольщиков». Люди эти посылались в Лефортово, вызывали арестованного и приступали к его избиению. Избиение продолжалось до момента, когда подследственный давал согласие на дачу показаний.

      Дальнейший процесс заключался в следующем. Следователь вел допрос и вместо протокола составлял заметки. После нескольких таких допросов следователем составлялся черновик протокола, который шел на корректировку начальнику соответствующего отдела, а от него еще не подписанным – на просмотр к руководителю НКВД, в некоторых случаях к его заместителю. Они просматривали протокол, вносили нужные изменения, дополнения, вписывали новые фамилии. В большинстве случаев арестованные не соглашались с редакцией протокола, заявляли, что они на следствии этого не говорили, и отказывались от подписи. Тогда следователи напоминали арестованному о «колольщиках», и подследственный подписывал протокол.

      Подобными же методами подготавливались очные ставки даже в присутствии членов правительства. Арестованных готовили специально: вначале следователь, после начальник отдела, а в случае присутствия членов правительства сам руководитель НКВД. Подготовка заключалась в зачитке показаний, которые давал арестованный на лицо, с которым предстояла ставка, объяснялось, как она будет производиться, какие неожиданные вопросы могут быть поставлены арестованному и как он должен отвечать. По существу, происходили сговор и репетиция предстоящей очной ставки.

      Во время массовых операций по решению правительства имелись случаи, особенно на местах, убийств арестованных на допросах, и в последующем дела на них оформлялись через ОСО, как приговоренных к расстрелу, а для того, чтобы скрыть эти случаи, шли на прямые подлоги и фальсификацию.

      Активные чистки шли в аппарате самого НКВД, ибо каждый клан старых большевиков неизбежно замыкался на этот террористический орган, имея там своих людей. «Я почистил 14 000 чекистов, – впоследствии признавался на следствии Ежов, – но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил… Я давал задание тому или иному начальнику отдела произвести допрос арестованного и в то же время сам думал: «Ты сегодня допрашиваешь его, а завтра я арестую тебя». Кругом меня были враги народа, мои враги. Везде я чистил чекистов. Не чистил