Англия и Франция открыто, потворствуя Гитлеру, провоцировали его на агрессию против России, постепенно пододвигая его к границам СССР. Отдав Чехословакию, западные правители с такой же легкостью готовы были отдать и бывшую Русскую Прибалтику – самоназванные «государства» – Литву, Латвию, Эстонию.
Германия не прекращала активную антирусскую политику, но не желала быть орудием «англо-французских плутократов». В переговорах с Польшей Германия подстрекала польскую шляхту на выступление против России. Министр иностранных дел Германии И. Риббентроп в беседе с польским министром Ю. Беком подчеркнул: Берлин надеется, что «Польша займет еще более отчетливую антирусскую позицию, так как иначе у нас вряд ли могут быть общие интересы»[76]. Неприкрытую антирусскую позицию занимали и фашиствующие правящие режимы Венгрии и Румынии.
Провоцируя Гитлера на агрессию против СССР, западные страны и США не только вступили в мюнхенский сговор против России и других славянских стран, но и заключили с Гитлером договор о ненападении: англо-германский (в сентябре 1938 г.), франко-германский (в декабре 1938 г.). Этими договоренностями западные страны дали Гитлеру свободу рук на Востоке. Попытки Советского Союза создать объединенный фронт против германской агрессии упирались в страстное желание западных стран сначала покончить с Россией, а потом уже с Гитлером. «Гитлер, – писал в это время М.М. Литвинов, – пока делает вид, что не понимает англо-французских намеков насчет свободы действий на Востоке, но он, может быть, поймет, если в придачу к намекам кое-что другое будет предложено ему Англией и Францией»[77].
Как справедливо отмечал английский историк Ф. Ротштейн, изучивший политику Англии в годы, предшествовавшие Второй мировой войне, объективно поведение британского правительства в течение 1939 года как в отношениях с СССР, так и в ходе секретных переговоров с Германией было, начиная с пакта четырех (1934), твердым продолжением линии Лондона: ориентировка на войну Гитлера с СССР, на занятие Великобританией позиции «третьей радующейся» стороны. «Пожалуй, во всей истории дипломатии (включая политическую подготовку народа внутренней пропагандой) не было такого примера длительного подталкивания агрессора (с 1935 по 1939 г.) к нападению на государство, которое уже давно было избрано правящим классом Великобритании в качестве мишени (1926 г., 1933 г. и т. д.)»[78].
Как показывал тот же историк, в первые месяцы войны, когда стало ясно, что расчеты западных государств на то, что Гитлер, «само собой разумеется», решит напасть на СССР, не оправдались, они тем не менее стремились убедить его переменить свое решение. Ротштейн приводит следующие факты: 1) немецких (и чешских) антифашистов интернировали вместе с немецкими фашистами, которые слишком явно себя показали