Академик Владимир Евгеньевич Соколов. Жизнь и научная деятельность в очерках и воспоминаниях. Коллектив авторов

колонке газеты, что незачем давать средства ученым в Тропцентре, которые изучают повадки обезьян, живущих на баобабах. Ответ института за подписью B.E. был подготовлен немедленно. В ответе со всей пролетарской ненавистью и ехидством был отмечен высокий образовательный уровень борзописца, которому было рекомендовано почитать детские стихи про доктора медицинских и географических наук тов. Айболита, который точно знал, что баобабы растут только в Африке, а Тропцентр вырос и десять лет работает во Вьетнаме и что обезьяны, которыми в Тропцентре не занимаются вообще, всегда и во все времена в науке были подопытными моделями их высших производных, и что, прежде чем брать стило и марать бумагу, можно было бы и поинтересоваться у людей сведущих, что такое Тропцентр и чем там занимаются российские биологи, технологи, медики и т. п.

      Естественно, ответ был передан B.E. на подпись, чтобы крупным калибром врезать по тем, кто с перьями. B.E. подержал проект ответа в своем видавшем виды портфеле дня три-четыре. И вынес вердикт: письмо переделать полностью, из негативно пренебрежительного сделать уважительно разъяснительным и использовать газету для популяризации научной деятельности Тропцентра и ее важности для науки сегодняшнего дня. Конфликт умер не родившись. Редакция высказала благодарность институту за информацию и обещала прислать своего корреспондента для подготовки статьи о научно-исследовательских работах института в тропическом поясе земли… По-моему, процесс присылки несколько затянулся.

      Долго и благородно B.E. решал конфликт по Енисейской биологической станции[2]. Станция, вернее, просто пункт базирования работ биологических экспедиций в тайге в центре пока еще относительно нетронутой сибирской природы, перешла в институт B.E. из ВАСХНИЛа вместе с ее руководителем. Затем она успешно функционировала, достраивалась, дооборудовалась и верно служила всем исследователям института. Но перестройка и здесь вбила клин между нашими людьми. Дело в том, что станция эта очень понравилась немецким ученым для проведения на ней стажировки и практики студентов и аспирантов биологических факультетов некоторых германских университетов. Беседуя как-то с группой вновь прибывших из Германии молодых биологов, направляющихся на Енисейскую станцию, B.E. в несколько извинительной форме рассказывал им, что плохо пока на станции с бытовыми условиями, что воду надо носить из ручья, что дрова надо пилить и колоть, что гостиница там не имеет права так называться, потому что это простые деревенские пятистенки без удобств, и что эти самые удобства есть конечно, но они настолько естественные, что далеко отходить от станции и не требуется. Да и добираться до станции придется на всех видах транспорта, для которых не требуется дороги, т. е. по воздуху, воде и пешечком. Странно, что гости, вместо того чтобы приуныть в ожидании нецивилизованной жизни, обрадовались и заявили, что в этом-то и ценность для них Енисейской станции. Что там можно насладиться близостью