– Иваныч, вот ты когда с Дениской и Андреем подшивки журналов старых читал, ничего не отложилось в голове? – спросил я, переступая через коровью «лепешку».
– Ну… там всякие изобретения прошлого века, статьи про технику.
– А раздел «Моделирование» тебе о чем-нибудь говорит?
– Хм, – на секунду задумался Иваныч. – Точно! Там же модели судов были… И современные, и парусники старые, и самое главное, в масштабе и в виде точных копий.
– Наконец-то! – улыбнулся я.
– Так ты на эту тему хочешь с Асланом поговорить?
– Да.
– Ну вариант, в принципе. Только я тебе так скажу, только не подумай, что я жлоб, – улыбнулся Иваныч, – в теперешнее время знания, источники знаний, хранители знаний, а самое главное те, кто может эти знания применить – можно сказать, самое ценное в этом новом мире. И было бы глупо просто так эти знания отдавать. Не хочу ничего плохого говорить и думать об Аслане, учитывая, что Лесной в том виде, в каком он сейчас, это сто процентов его заслуга, но люди остались людьми, после катастрофы не прозрели, не постигли каких-нибудь «космических истин»… Понимаешь, о чем я?
– Вполне. Я тоже об этом думаю. Но понимаешь, в чем дело, не факт, что точно такие же журналы не хранились у кого-то и в Лесном на пыльном чердаке. И не факт, что, например, завтра или прямо сейчас кто-то не отнесет их к Аслану или еще кому, кто в состоянии заняться строительством корабля.
– И такой вариант вполне возможен…
– И какая необходимость нам как «собака на сене» держать эту информацию?
– Ну при таком раскладе, конечно, смысла большого нет.
– Вот. А если мы придем, поговорим, озвучим намерения поделиться знаниями, вероятно, мы поимеем несколько положительных моментов… Каких именно, объяснять?
– Не надо, и так все понятно.
– Ну вот.
Так за разговором мы и дошли до ворот одного из домов, на воротах которого было аккуратно выведена свежей краской «Оружие и снаряжение». Мы вошли в открытую калитку и оказались в небольшом дворе. Впритык к воротам стоял УАЗ-«Буханка» на «военных» номерах, судя по внешнему виду, вполне себе на ходу. Низким заборчиком двор был отделен от огорода, в котором работала женщина, что-то активно обрабатывая тяпкой. Из кирпичного дома с мансардой, которая немного съехала набок и теперь была подперта брусом, вышел мужчина, с какой-то вселенской печалью в глазах, вытирая тряпкой испачканные мокрой глиной руки. На вид 35–40 лет, среднего роста, атлетического телосложения. Не зашнурованные, видавшие виды берцы, заношенные штаны от КЗСа и выцветший тельник. На лысой голове хэбэшная кепка, надетая задом наперед, на манер берета. Можно было даже и не присматриваться к тату на плече с черепком, на фоне парашюта