Горкий. Ну понятно…
Петровна. Дело к вечеру, ветер скоро утихнет. Будете дышать полевыми цветами.
Горкий. Хорошо. Давайте знакомиться, Лидия Петровна. Фамилия моя Горкий…
Петровна. Во какая известная фамилия у вас!
Горкий. Горкий, не Горький. Сергей Иванович.
Петровна. А-а, не Горький… сладкий, значит. А я вас раньше в окрестностях наших не встречала. По виду-то вы московский житель.
Горкий. Московский.
Петровна. Я подумала, что вы из Кузино. Там теперь элитный коттеджный посёлок. Кроме прокуроров, много всяких разных господ можно встретить. Ну, а что я вам вместо молока могу предложить? Мяса ещё у меня нет, кабанчика буду колоть не скоро… Ну что ещё? Ягод тоже ещё нет… Вишня прошлогодняя, закатанная. Если вам чего покрепче, то водку я не продаю. Только не берите у Грибоеда! Этот Грибоед сначала сморил всех мужиков своей палёной водкой, теперь баб уничтожает. Этой зимой четыре какие-то пришлые бабы в «шести сотках» жили и брали водку у него. К весне их стало две. А недавно и вовсе одна пришла, но уже тоже не жилец.
Горкий. Водку я не стану покупать, не беспокойтесь, Лидия Петровна.
Петровна. Зовите меня Петровной, а то мне как-то непривычно слышать. Я уже отвыкла от имени своего. Петровна и Петровна.
Горкий. Лидия Петровна, мне как-то неудобно обращаться к вам «Петровна».
Петровна. Петровна, Петровна.
Горкий. Ну, хорошо. Дело у нас к вам.
Петровна. Ко мне дело? Сладкий вы мой! Да какое у такого мужчины дело к барышне Петровне?
Горкий. Супруг ваш – Каштанов Алексей Николаевич? Я ведь не ошибся?
Петровна. Каштанов. А вы кто такой будете? Может, вы милиционер, а я вам всё про себя рассказываю…
Горкий. Нет, не милиционер.
Петровна. Да я вижу, вы на человека похожи, а не на милиционера. А зачем вам Каштанов? Каштанова в наших палестинах не было аж с Пасхи. Как разговелся господин Каштанов на Пасху, как ушёл господин Каштанов в Марусино за пивом, так его в деревне с тех пор не видели. На день Победы, говорят, объявился на том берегу, у шестисоточников, дрался с узбеками из-за какой-то узбечки, и с тех пор нет его… Может, он и помер…
Горкий. Он жив.
Петровна. Не знаю. Если он живой, то объявится после сенокоса, потому что он, гад, знает, что ему придётся косить. Я в прошлом году наняла Федю Палёного.