Награда. Мадина Давлетовна Зиганшина

подходившую к дому, свекровь.

      – Мама идет к нам, беги скорее, встречай, – в пол голоса, чтобы не испугать ребенка,– воскликнула Гюзяль. Она ощутила жгучий стыд, из-за того, что не они первыми пошли к матери, а она с поклоном явилась к ним. Даже не знала, что сказать при встрече, как оправдаться.

      Но объясняться не пришлось. Лев вернулся один. Она принесла крашеные яйца и пасхальный кулич, потому, что в этот день совпали два праздника Первомай и Пасха. Поздравила сына и ушла, отказавшись зайти в дом.

      Даже внучку не захотела повидать, как можно? И при том верует в Бога, празднует Пасху. Что-то тут не вяжется, – с обидой недоумевала Гюзяль.

      – Лева, тебе надо забегать к родителям, в чем-то помочь, закупить продукты, сделать уборку,– предложила Гюзяль,– ощущая укор совести, разве лучше поступили они сами?

      Гюзяль выросла в религиозно – настроенной семье, где строго соблюдался статус главенства отца. И по примеру своей матери, она ни в чем не перечила мужу. Это устраивало его горделивый нрав. Молодая женщина не испытывала к мужу любви, но была благодарна, что он оценил в ней что– то, а теперь и вовсе был дорог ей, как отец ее ребенка. Ее родители не признавали национальной розни. Как-то, когда Гюзяль зашла к родителям, у них за чашкой чая сидел сосед, находившийся в глубокой печали из-за того, что покинут женой. Он видел причину случившегося в том, что они были с женой разной национальности и потому решил дать совет Гюзяль разойтись с мужем, мол, все равно жизнь не получиться.

      Гюзяль вышла в другую комнату и расплакалась. А мать подошла к ней, обняла за плечи и спросила:

      – Ты счастлива с ним?

      Гюзяль кивнула головой.

      – Тогда вытри слезы, вернись к столу с гордо поднятой головой, не позорь мужа.

      Жить в бывшем курятнике было тяжело не только морально. Как раз на месте столкновения двух температур лежал ребенок. На этой же полосе его купали, пеленали, рискуя здоровьем малыша. Сгущались тучи в доме еще и потому, что Лев все чаще возвращался от родителей мрачным, раздражительным. Гюзяль догадывалась, что свекровь не теряет надежду развести их, и это накладывало отпечаток на его настроение. Назревала гроза, и скоро грянул гром. По какому-то пустяку Гюзяль впервые возразила мужу. Это ошеломило Льва. Он вскинул на нее обезумевшие глаза и вскричал:

      – И все-таки ты – татарка!

      Гюзяль понимала, что это вовсе не его слова, а результат очередных нападок матери, но обида от этого не уменьшалась.