Перемажусь-ка я в грязи.
Никого же рядом нет.
Не падёт авторитет.
Соберусь когда домой я,
В озерце-то и отмоюсь.
Вот и будет до поста
Совесть царская чиста».
Царь не первы сутки тужит.
День и ночь лежит он в луже,
От утиных стай таясь,
Под собой сминая грязь.
Лишь пошли восьмые сутки
Прилетели в царство утки,
Но лягушек брать со дна
Не присела ни одна.
Цветочки
Галкин И. С., «Крестьянская девочка с цветами» (фрагмент), 1893 г.
Во дворце Иван без брата.
Царь на уток снаряжён.
День пошёл уже девятый,
Не идёт с охоты он.
Ваньку утро мысли гложут:
«Мож, замёрз, а мож, утоп?
Хорошо, что он одёжей
Не как царь, а как холоп.
Коль случится вдруг такое,
Горевать не стану я,
Так как в царских-то покоях
Буду снова за всея.
Вот тогда народ уважь-ка
Своего царя стократ.
А что сгинул братец-Пашка,
Так он сам и виноват».
Заскрипели вдруг ступени
У дворцового крыльца.
Стал Иван серее тени,
Кровь отхлынула с лица.
А в башку полезли мысли,
Был которым он не рад.
Челюсть Ванькина отвисла —
Перед ним явился брат.
Павел-Царь смотрелся круто:
За спиною лук, колчан.
Но держал он вместо уток
Голубых цветочков чан.
«Ну, теперь мне, Паша, ясно, —
Прохрипел Иван, – что ты
Шёл охотой не за мясом,
А искать в лесу цветы.
Этой выходкой, Паш, дикой,
Я прозрачно намекну,
Ты же сделаешь заикой
И меня, и всю страну.
Хорошо, надёжа наша,
Обошёл всех стороной.
Ты ж как Леший с виду, Паша,
А местами – Водяной».
Испытав нужду без меры,
До порток промокший аж
Павел-Царь присел у двери
И понёс такую блажь:
«Там, нашёл цветы, Вань, где я,
Где прошла моя пята,
Родилась одна идея,
Голубая, брат, мечта.
Как на то скопил я силы,
Даже верится с трудом.
Посмотри, как это мило
Украшать цветами дом.
Да, цветы людей не кормят,
Нет с них вроде ни шиша,
Но у нас желудка кроме
Есть, Ванюша, и душа.
Не слетелись с юга утки.
Знать, охоте не сезон.
И тогда решил я, дудки,
Остригу цветов газон.
Чем, скажи, Вань, не охота?
Всё б унёс, что было там.
Во дворце оставим что-то,
Остальное же раздам.
Есть в народе некий ропот,
Что, мол, я о них забыл.
Пусть умерят и холопы,
Как их Царь, до мяса пыл.
Ну