Сронила колечко…
Я сплавляююсь по речке Торопке,
Не гребу, но держусь на плаву,
На порожней, как горе, коробке,
Средь порожнего дня, наяву.
Знаю, знаю, что это за речка —
Не Гуменка, не Бердь, не Ояш…
Коль сронила девчонка колечко,
Коли Божия воля не блажь,
Коли выгорит тело пустое,
Коли праздники не про меня,
Коль скользнуло кольцо золотое
В омут серый, прощально звеня,
Коли грешен… Уже не поспорить.
Душу живу лишь убереги.
Никогда мне не быть на Боспоре,
Хоть в четыре лопатки греби.
Никогда не понять, не изведать
Далеко ль закатилось оно —
Дарование воли и света?..
Неужели на дно?
Пред наступлением
красного месяца
Все в поездах мое солнышко-лелюшко,
Катимся, катимся – не устоять.
Сквозь погорелыцину, Ванька-Емелюшко,
Сладкой, как водочка, жизни поять.
Темное месиво… Светлое крошево…
Лермонтов с тучки глядит на меня.
Много хорошего. Мало хорошего.
Чище и льдистее день ото дня.
Эко хватил! Почему не покаялся?
Каюсь, родимые, каюсь во всем.
Тарскою степью, Барабинской, Каинской
Еду в заросший крапивою дом.
Осень такая, что хочется выстрелить,
Чтобы за эхом осыпался лист…
– Истина там, где отрезана истина. —
Молвил безногий, как хмель, баянист.
Лесоповальные, скотопригонные
Лики родные Марусь-Магдалин
Вновь уплывают в оклады оконные,
В дождь и безденежье русских долин.
Поле, пространство, полет и безмолвие —
Даль, словно хлеб, не пресытит во век.
Вновь с мукомолия на богомолие,
В преображающий родину Снег.
Сны роковые в душе не поместятся,
Но сохранятся в небесном краю.
Пред наступлением красного месяца
Простоволосый и тихой стою.
Скажешь ли правду мне, Ванька-Емелюшка,
В час, когда будешь не пьян, а блажен:
Скольких прияла льняная постелюшка
Ширь-белизной в миллионы сажен.
Боже, простишь, ли нам неразумение
Или рассеешь как израильтян?..
Стыки вагонные.
Гужи ременные.
И горизонт неохватен и рдян.
Братан
В дворах, запутанных крапивой,
В железно-кислых гаражах
Живет мой брат светолюбивый,
Что с целым светом на ножах…
Питомец матери поблеклой
Он безотцовщиной крещен.
Как в перевернутом бинокле,
Он смотрит бесконечный сон,
Он смотрит мир прекрасно-дальний.
По вечерам, по вечерам…
Мир сладко-розово-миндальный
Под звездным выхлопом реклам.
В героике