Царевич покорно отвечал на все другие вопросы, соглашаясь с самыми нелепыми обвинения и и отправляя, тем самым, на дыбу и эшафот своих друзей, но о «цифири» не смог указать ничего – письма были бытовые, никакого «воровства» в них помину не было. И хотя листок с шифром лежал рядом, но гвардеец и палач не милосердствовали, ибо в углу, в полумраке застенка, закинув ботфорт за ботфорт, топорщил усы сам царь-отец.
А безжалостным гвардейцем был, что нам крайне важно, капитан-поручик Преображенского полка Григорий Скорняков-Писарев, тот самый, что позже вынуждал учеников Академии к побегам. (Майора он вскоре получил как раз за дело царевича.) В русской справочной литературе его обычно описывают как ближайшего (а значит, весьма дельного) сподвижника Петра, но вот как аттестуют его двое нынешних историков из Дании:
«Взлётом своей карьеры Скорняков-Писарев обязан участию в двух весьма грязных поручениях: сначала Пётр поручил ему "розыск" над опальной царицей Евдокией, «вины» которой несмотря на все старания так и не сумели найти, кроме того "греха", что она была нелюбимой женой…. Вслед за этим Скорнякову-Писареву, как человеку надёжному и проверенному, доверяется участие в розыске над царевичем Алексеем, его подпись стоит под смертным приговором царевичу, он участвовал в допросах – миссия, вызывающая отвращение у потомков, но вызвавшая благорасположение царя.
В отличие от политического сыска, на гражданском поприще Писарев полностью провалил порученные ему важные поручения по устройству школ, Морской академии, навигационной школы и т. п., а также строительство Ладожского канала, за что навлёк на себя немилость императора. Таланты Писарева явно лежали не в той области, где надо было создавать что-то конкретное, зато его умение вести хитроумные интриги, перекидываться… с одной стороны на другую, сталкивать своих противников лбами кажется выдающимся даже на фоне окружения сановников… В конце концов Писарев пал жертвой политических интриг между "птенцами гнезда Петрова"» (его убрал Меншиков и вскоре пал сам – Ю. Ч.). «Если говорить о моральных качествах Скорнякова-Писарева, то основным из них, пожалуй, была полная беспринципность». По сравнению с ним «моряки были как малые дети, и, видимо, его любимым развлечением в ссылке было не только ругаться с ними, но и постоянно ссорить их между собой» [ВКЭ-1, с. 44–45].
Характеристика предвзята, но авторами приведено несколько его доносов, и они её, увы, подтверждают. От себя могу добавить, что впоследствии Писарев полностью завалил также и все работы, порученные ему в Охотске (Восточная Сибирь) – см. Очерк 4 и статью о Писареве в книге 4-11.
В