– Послушай, Катюш, знаешь что? – предложил я, коснувшись ее руки.
– Что?.. – встрепенулась она, выдергивая ладонь, словно перед ней по-
прежнему сидел Аркашка.
– Пойдем с нами вечером на ферму за молоком, а? Со Славкой и со мной?
– На ферму?..
– Да, на ферму. За молоком. Полчаса туда и полчаса обратно. Дорога успокаивает. Пойдем?
– Со Славой?
– Ну да. Мы с ним вдвоем каждый день туда ходим.
– Пойдем… Только зачем я вам нужна? Вы же без моей помощи молоко дотащите.
– Ни зачем. Просто так. Для единения с природой. Будешь идти рядом и веселить нас.
– Ладно, – улыбнулась наконец Катя. – Согласна, буду веселить. Когда вы идете?
– Часов в десять.
– Хорошо. Я сейчас, наверное, вздремну. Разбудите, когда соберетесь, ладно?
–
Вечерняя дорога купалась в пыли.
Небо было высоким и чистым-пречистым, без единого облачка. Солнце опускалось за нашими спинами, и длинные тени, извиваясь по ухабам, быстро бежали впереди нас. Еще около кладбища мы услышали гудение доильного дизеля.
– Катюша, подожди нас у изгороди, – сказал я, когда мы подошли к ферме. – Там ужасно грязно.
– Нет, я с вами, мальчики! Не хочу одна оставаться. Вдруг бык какой-нибудь выскочит!
Мы привычно получили две полные фляги, не спеша вышли на дорогу и остановились у обочины.
– А теперь что будем делать? – спросила Катя.
– Теперь будем торжественно распивать вечернее молоко, – ответил Славка. – Право первого глотка отдаем тебе.
Мы держали тяжелую флягу, а Катя пила через край, наклонив ее к себе.
– Ух…– Катя перевела дыхание. – Давненько не пила я столько парного молока…
Красный диск солнца медленно исчезал в расселине между горами и островом. От него исходило розовое свечение, призрачный цветной туман, обволакивавший все вокруг: остров, горы, речку и дорогу, и нас троих, стоящих на ее обочине.
– Как здорово, мальчики…– вздохнула Катя. – Каждый день буду с вами ходить, если не прогоните…
Славка посмотрел на нее с такой нескрываемой радостью, что мне опять на миг стало очень грустно, хотя и без всяких на то причин.
–
У вечернего костра все было по-прежнему. Я играл, пел, народ слушал и подпевал. Я специально сидел в самом дыму, чтобы не мешали комары. Славка устроился рядом, Катя заботливо обмахивала его… – увы, его а не меня, хотя я нуждался в этом гораздо больше, имея обе руки занятыми… – зеленой веткой.
Когда я отложил гитару, начались танцы. Катю Аркашка уже не приглашал. Он вообще не танцевал – видать, помнил-таки про свою больную ногу.
Катя танцевала со Славкой. Я старался не смотреть на них, чтоб не увидеть тайные признаки особой близости, о которой намекала Вика: ее брошенные вскользь и не принятые