Погребение – предание – предательство.
Три слова, сцепленные частями между собой.
В детстве была игра, – подумал Безымянников. – Взять слово и, меняя по одной букве, превратить в совсем другое. Здесь тоже нечто подобное. Каждое отличается от соседних своей частью. Но первое и третье говорят о разном. Получается цепочка: от погребения через предание – к предательству.
Погребение – предательство?! Что-то воспаленное и злое опять шевельнулось в мыслях. Да, предательство. Потому что погребение – не обязательно в землю. Иногда это просто предание забвению. Вычеркивание из жизни. Расчистка площади под новое строительство.
Безымянников почувствовал, как кулаки его сами собой сжимаются. Он встряхнулся, пытаясь не впадать в состояние быстро краснеющей злобы. Поерзал, поудобнее устраивая в щели между креслами свою раненую ногу.
Девки за спиной продолжали свой тягучий разговор. Безымянников натянул на голову капюшон куртки и попытался расслабиться. Лучше всего было бы, конечно, уснуть.
Но напряжение последних дней не отпускало. Он чувствовал, как его жестоко колотит изнутри. И главной была не скорбь по отцу. Нет, конечно, скорбь грызла его сама по себе. Но на первом месте стояла злоба.
Тяжелая, свинцовая, разрывная злоба. Она вспыхнула красным светом еще два дня назад, когда он только услышал испорченный шумом переговорного пункта рассказ сестры. О смерти отца, вернее о случайности ее. Злоба мутила, не стихая, наливаясь за эти дни перестоявшейся ненавистью. И он летел сейчас не только хоронить отца – все равно хлопоты должна была уже завершить сестра – но еще и мстить за его смерть.
Мстить расчетливо, по горячим следам – жестоко и беспощадно. Пойти куда надо. Он еще не знал точно, куда именно – это предстояло узнать, и казалось делом несложным. Выяснить фамилию того недоумка, который приехал к отцу на «скорой» и удалился через пять минут, поставив диагноз «желудочные колики» и прописав активированный уголь. Хотя беспричинная боль в животе всегда опасна как признак надвигающегося инфаркта – это знал даже Безымянников, поскольку именно так умер там их первый, достаточно пожилой командир полка. И смерть пришла через четыре дня, когда инфаркт завладел отцом настолько, что его уже нельзя было трогать. Когда оказалось уже поздно везти в кардиологию, в реанимацию, еще куда-нибудь где его могли спасти. И оставалось только ждать, пока он умрет…
Чувствуя, как глаза застилает мутно-красной пеленой, а свободная от телефонной трубки рука царапает бок в поисках кобуры, Безымянников отрывисто спросил у сестры, записала ли она фамилию врача. Та ответила, что нет, не до того, все глупости и все равно отца не воскресишь.
Он и сам знал, что отца не вернешь. Но летел мстить, твердо зная, что убийцу необходимо уничтожить.