– По-прежнему сожалею. Сожалею, что это не была идея Эда. Или не чья-то еще. Сожалею, что мы поехали. – Я сплетаю пальцы. – Это очевидно.
– Но вы все же поехали, – осторожно произносит Филдинг.
Меня опаляет боль.
– Вы организовали семейный отдых. Никому не следует такого стыдиться.
– В Новой Англии, зимой.
– Многие ездят зимой в Новую Англию.
– Это было глупо.
– Это было разумно.
– Невероятно глупо, – настаиваю я.
Доктор Филдинг не отвечает.
– Если бы я этого не сделала, мы были бы по-прежнему вместе.
Он пожимает плечами:
– Возможно.
– Определенно.
Я почти физически ощущаю на себе его взгляд.
– Вчера я кое-кому помогла, – говорю я. – Женщине из Монтаны. Пожилой. Она месяц не выходит из дома.
Филдинг привык к этим резким переходам – синаптическим прыжкам, как он их называет, – хотя оба мы понимаем, что я умышленно меняю тему разговора. Но я выпускаю пар, рассказывая о БабулеЛиззи и о том, как я выдала ей свое имя.
– Что заставило вас это сделать?
– Я почувствовала, что она пытается наладить контакт.
Разве не это увещевает нас делать Форстер? Только наладить контакт? «Говардс-Энд»[12] – июльский выбор клуба книголюбов.
– Я хотела ей помочь, – продолжаю я. – Хотела проявить сочувствие.
– Вы проявили великодушие, – говорит он.
– Надеюсь, да.
Он задвигался в кресле.
– Похоже, вы подходите к тому моменту, когда других людей воспринимаешь исходя из их представлений, а не только из собственных.
– Возможно.
– Это прогресс.
В комнату прокрался Панч и трется у ног, нацеливаясь на мои колени. Я убираю ступню с пола и подсовываю под бедро другой ноги.
– Как проходит физиотерапия? – спрашивает доктор Филдинг.
Я провожу ладонью по ногам и торсу, словно демонстрируя приз в телеигре. «Вы можете выиграть это изъятое из употребления тело тридцативосьмилетней женщины!»
– Прежде я выглядела лучше. – И сразу, не дав ему поправить меня, добавляю: – Знаю, это не фитнес-программа.
И все же он замечает:
– Это не только фитнес-программа.
– Да, конечно.
– Значит, все идет хорошо?
– Я лечусь. Уже лучше.
Он спокойно смотрит на меня.
– Правда. С позвоночником все нормально, трещин в ребрах уже нет. Я больше не хромаю.
– Да, я заметил.
– Но мне нужна гимнастика. И Бина мне нравится.
– Вы с ней подружились.
– В каком-то смысле, – соглашаюсь я. – За дружбу надо платить.
– Бина приходит по средам, верно?
– Обычно.
– Хорошо, – говорит доктор, как будто среда – особенно подходящий день для занятий аэробикой.
Он